Тим О'Брайен - Что они несли с собой

Он, мальчишка, пополз было на крик, но потерял ориентацию в пространстве, да и поле его словно бы засасывало, и все кругом было черным и сырым, и он не мог определить, где он, не мог собраться с духом… А потом рядом попал еще один снаряд, и на минуту пришлось задержать дыхание и нырнуть под воду.

Позднее, когда он снова вынырнул, криков уже не было. Была рука и наручные часы, и носок ботинка. Были пузырьки на том месте, где должна была быть голова Кайовы.

Он вспомнил, как схватил ботинок, и как потянул изо всех сил, и как поле будто бы тянуло в ответ — точно состязание по перетягиванию каната, в котором ему не победить. В итоге он прошептал имя друга и вынужденно отпустил. Он стоял и смотрел, как исчезает ботинок в зловонной жиже. Затем долгое время что-то еще происходило, но он забыл, что именно. Различные звуки, различные запахи… Гораздо позже он обнаружил, что лежит навзничь на небольшом возвышении, ощущает вкус дерьма во рту, слушает дождь, взрывы и бульканье. Он был один. Он всё потерял. Он потерял Кайову и свое оружие, фонарик и фотографию своей девушки. Это он помнил. Он тогда еще спрашивал себя, нельзя ли потерять себя самого?..

Теперь, под тупым утренним дождем, мальчишка был близок к панике. Он быстро переходил с места на место, наклонялся и шарил руками в вязкой жиже. Он не поднял глаз, когда подошел лейтенант Джимми Кросс.

— Вот тут, — говорил мальчишка. — Должен быть прямо тут.

Джимми Кросс помнил лицо мальчишки, но не фамилию. Такое иногда случалось. Он старался относиться к своим людям как к личностям, но порой фамилии просто выпадали из памяти.

Он смотрел, как солдатик опускает руки в воду.

— Вот тут, вот тут… — повторял он. Движения его казались случайными и дергаными.

Выждав минуту, Джимми Кросс сделал к нему еще шаг.

— Послушай, — негромко произнес он, — парень может быть где угодно.

Мальчишка, наконец, поднял голову.

— Кто?

— Кайова. Не можешь же ты думать…

— Кайова мертв.

— Ну да.

Молодой солдатик кивнул.

— А как же Билли?

— Кто?

— Моя девушка. Как с ней быть? Тот снимок — единственный, другого у меня нет. Я прямо тут его потерял.

Джимми Кросс покачал головой. Его взаправду тревожило, что он не может вспомнить фамилию.

— Притормози, — сказал он. — Я не…

— Фотокарточка Билли. Она упакованная была… она у меня в полиэтилен запаяна… поэтому с ней все порядке, она не испорчена… если только я смогу… Прошлой ночью мы на нее смотрели… мы с Кайовой. Прямо тут. Я точно знаю, что она где-то здесь.

Джимми Кросс улыбнулся мальчишке.

— Попросишь у нее другую. Получше.

— Она не пришлет мне другую. Она даже больше не моя девушка… Она не пришлет… Черт, я должен ее отыскать.

Мальчишка всплеснул руками.

Он прошаркал три шага в сторону, опять наклонился и запустил обе руки в жижу. Плечи у него подрагивали. На короткий миг старший лейтенант Кросс задумался, где оружие мальчишки и его каска, но решил, что лучше не спрашивать.

На него накатила жалость. На мгновение день словно бы смягчился. Столько боли, думал он. Он смотрел, как юный солдатик бредет в воде, наклоняется и выпрямляется, и наклоняется снова, будто из этих отходов, этого дерьма можно что-то спасти.

Джимми Кросс про себя пожелал мальчишке удачи.

Потом он закрыл глаза и вернулся к написанию письма отцу Кайовы.

По другую сторону поля Эйзр, Норман Боукер и Митчелл Сандерс брели вдоль размытого водой берега. Близился полдень.

Норман Боукер все-таки нашел Кайову. Тот был на глубине двух футов [78] 60 см. под водой. На поверхности торчал только носок ботинка.

— Это он? — спросил Эйзр.

— Кто же еще?

— Не знаю. — Эйзр покачал головой. — Просто не знаю.

Норман Боукер коснулся ботинка, прикрыл на мгновение глаза рукой, потом выпрямился и посмотрел на Эйзра.

— Ну и в чем соль? — спросил он.

— Ты о чем?

— Про шутку, дескать, дерьмо жрать. Ну валяй, объясни.

— Забудь.

Митчелл Сандерс велел им заткнуться. Все трое отошли туда, где было посуше, и сложили рюкзаки и оружие, потом вернулись по грязи к месту, где виднелся ботинок. Тело скрывалось под водой, было погребено под слоем ила и глины. Трудно было ухватиться, жижа постепенно всё сильнее засасывала бедолагу. Дождь полил с новой силой. Пошарив, Митчелл Сандерс ухватился за вторую ногу Кайовы. Потом Сандерс со вздохом сказал: «О’кей», — и, взявшись за обе ноги, они с силой дернули. Внизу что-то слегка поддалось, совсем чуть-чуть. Они попытались снова, но на сей раз тело вообще не сдвинулось с места. После третьей попытки они отступили и минут десять тупо пялились на воду.