Дмитрий Липскеров - Сорок лет Чанчжоэ

Лизочка сидела в спальне матери, опухшая от слез. Ее тело содрогалось от спазмов, а ночная рубашка, разорвавшаяся где-то от безумного бега, обнажила вздымающуюся грудь.

– А у нее одна грудь меньше другой! – заметила Вера Дмитриевна, мать Лизочки. – Господи, о чем же я!.. У нее перья на шее растут, а я про грудь!"

– Успокойся, милая! – строго произнесла она. – Сейчас приедет доктор Струве и во всем разберется!

– В чем разберется?! – истерично спросила Лизочка.

– Ну в этих, как их… – не решалась произнести вслух мать. – В перьях!

От этого мерзкого слова девушка опять зарыдала что есть мочи.

– Перестань! Перестань рыдать и возьми себя в руки! Ничего страшного не происходит!

– Ничего страшного! – возмутилась Лизочка. – И ты, моя мать, считаешь, что не произошло ничего страшного!

– А что, собственно, страшного такого! – повысила голос Вера Дмитриевна. – Подумаешь, перышки! Эка невидаль!.. А ты знаешь, дорогая, что у многих женщин на ногах волосы растут!.. Да что на ногах! И на груди тоже!.. А у тебя вон какая славная грудка!.. Если доктор Струве не поможет, попросту сбреешь свои перья, и дело с концом! Нечего истерики разводить, не девочка уже!

– Что ты несешь, мама!

– А что?! Я с восемнадцати лет ноги брею, если ты уж так хочешь знать!

– Дура!!! – в сердцах вскричала Лизочка. – Какая ты, мама, дура!!!

Вера Дмитриевна поняла, что перебрала со своими успокоениями, и решила помолчать в ожидании доктора Струве. Она взяла со столика поэтический сборник какого-то французика, раскрыла его наугад и погрузилась в зарифмованные слюни романтизма.

Вскоре приехал доктор Струве и немедленно прошел на женскую половину.

Все время в ожидании врача Лизочка провела в оцепенении и была похожа на насекомое, усыпленное эфиром и приколотое булавкой.

– Закройся! – мягко сказала Вера Дмитриевна дочери, когда доктор Струве вошел в спальню.

Девушка как бы нехотя, словно ее нагая грудь была чем-то само собою разумеющимся и незначащим, запахнула рубашку и посмотрела на врача рассеянно.

– Ну-с, дорогие дамы, что стряслось? – спросил эскулап, стараясь придать выражению своего лица этакую добродушность и иронию человека, повидавшего на своем веку многое. Впрочем, оно так и было.

– Ничего особенного не произошло, – ответила Лизочка. – Просто я превращаюсь в курицу.

Доктор с недоумением посмотрел на Веру Дмитриевну.

– Ну, перышки у нее выросли на шее, – пояснила мать. – Несколько маленьких мягких перышек. А она так разволновалась, как будто пожар в доме!

– Позвольте-с поглядеть.

Доктор Струве зачем-то раскрыл свой саквояж и, покопавшись в нем, вытащил пузырек со спиртом, потом спрятал его обратно и подошел к Лизочке. Он осторожно приподнял волосы девушки, любуясь ими – тяжелыми и красивыми, затем коротко взглянул на основание черепа, кивнул головой и опустил волосы на плечи.

– Однако она не кореец!" – подумал про себя врач, а вслух сказал:

– И ничего-с страшного! Обыкновенный атавизм! Знаете ли, так бывает, что человек иной раз рождается с хвостиком или со сросшимися пальцами на ногах.

Это означает, что мы произошли от животных и природа напоминает нам об этом!

Так что нечего волноваться!

– И я говорила – ничего страшного! – обрадовалась Вера Дмитриевна, подошла к дочери и обняла ее. – Я твоя мать и обязательно бы почувствовала, что происходит что-то нехорошее. А я этого не почувствовала!

Лизочка от слов доктора, казалось, очнулась. Она хлопала глазами и смотрела на Струве, ожидая, что тот еще что-нибудь скажет успокаивающее и ее страх рассеется окончательно.

– Это еще что! – начал эскулап, почувствовав важность минуты. – Был у меня пациент, простите меня за подробности, с шестью сосками на теле. Вот это было горе! И то помогли – удалили с помощью хирургического вмешательства.

– Ах, бедный! – посочувствовала неизвестному Вера Дмитриевна.

– А еще бывают люди с двойными половыми признаками! – добавил доктор.

– Это как это?! – спросила Вера Дмитриевна, слегка закрасневшись.

– Есть и мужские половые органы, и женские! Вернее, зачатки их. Гермафродитами называются такие особи!

– Ужас какой!

– Так что, Елизавета Мстиславовна, ваши перышки – сущая пустяковина по сравнению с тяготами человеческими!

– А что мне с ними делать? – спросила Лизочка, испытывая к доктору почти родственные чувства.

– Забудьте о них! Они же вам не мешают?

– Вроде бы нет.

– Ну так и нечего волноваться!