Жан-Кристоф Руфин - Глобалия

Накануне двое военных показали ему на экране карту той местности, куда его должны были высадить. Они подтвердили, что дальше он уже сам будет волен выбирать себе дорогу. Байкал направился на северо-запад, решив, что так меньше придется идти по пустыне. Он настроил свои новые спутниковые очки и, не медля, отправился в путь.

По дороге его переполняли странные чувства. За один миг он заново пережил все треволнения последних дней. В его побеге из зала для трекинга и этой высадке на неизвестном, пустынном плато было столько общего, что они как бы составляли единое целое. Казалось, все, что было между ними, ему просто приснилось. С той только разницей, что теперь он был один. Байкала захлестнула тоска по Кейт. Сейчас ему, как никогда, хотелось разыскать ее во что бы то ни стало. Иначе жизнь здесь теряла всякий смысл. Прожекты Рона Альтмана, его бредовые рассуждения о враге казались сплошным абсурдом. К тому же Байкал с трудом представлял себе, каким образом он, выброшенный посреди пустыни с одним только рюкзаком за плечами, пусть там и было все необходимое, мог представлять угрозу для Глобалии... Только в размягченном мозгу старика способны были зародиться подобные фантазии.

Южная почва быстро поглощает влагу, да и солнце все чаще выглядывало из-за туч, так что очень скоро земля совсем высохла. К концу утра Байкалу стали попадаться все более густые кусты, а время от времени и деревья. Это были высохшие акации, которые благодаря недавним дождям успели позеленеть и покрыться крошечными желтыми цветочками. Байкал уселся под одной из них и только тогда с удивлением почувствовал, как сильно он устал.

Наверняка он вначале шел слишком быстро, из-за отсутствия ориентиров трудно было рассчитать силы. Байкал спросил себя, уж не боится ли он, сам того не замечая.

Он открыл свой рюкзак и поставил на землю химическую горелку, но при виде веток, устилавших землю, передумал и развел небольшой костер. С сильно бьющимся сердцем и опасливо оглядываясь по сторонам он отломил ветку акации. Надо сказать, он уже давно не ломал веток на деревьях. Конечно, в детстве Байкал не раз проделывал это тайком, но теперь подобные вещи считались тяжким преступлением, и он больше не рисковал, зная, что наказание будет суровым. «Закон о защите жизни» требовал относиться с уважением к любому растению. Везде, где только что-нибудь произрастало, были установлены системы видеонаблюдения. В Глобалии, которая давно превратилась в огромный сад, человек, как потенциально опасный вид, находился под строгим надзором. К счастью, обществу вполне удавалось его контролировать.

Байкал и сам не ожидал, что этот маленький костер, от которого исходил аромат древесного масла, принесет ему столько радости. Он поднялся, на этот раз уже с видимым удовольствием присмотрел себе толстую ветку и с громким треском оторвал ее от ствола. Затем он разломил ее на множество маленьких кусочков и сложил их в кучу. Без какой-либо надобности, поскольку он не собирался долго оставаться на одном месте, Байкал оторвал еще одну ветку, потом еще одну, а в конце концов вырвал с корнем все дерево. Пот катил с него градом. Дело тут было не только в физическом усилии. Казалось, из самой глубины его существа выходило наружу все накопившееся озлобление.

Выбившись из сил, Байкал наконец успокоился, уселся и с жадностью проглотил шоколадный батончик. Потом подложил под голову свой рюкзак на манер подушки, закрыл глаза и уснул.

Проснулся он, оттого что почувствовал на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, Байкал увидел, что на него смотрят двое: черное дуло двуствольного ружья, а чуть поодаль — пара маленьких серых глаз. Ружье было настолько диковинным оружием, что еще не до конца проснувшийся Байкал сначала с любопытством потянулся к двум большим черным стальным трубкам, приделанным к деревянной рукоятке. В Глобалии охота давно превратилась в декоративный атрибут фольклорных праздников, и Байкал видел подобные предметы разве что на экране. Как бы то ни было, он быстро сообразил, что ружье — только орудие и настоящая опасность должна исходить от того, в чьих руках оно находится. И Байкал поднял глаза на прицелившегося человека.

Он впервые сталкивался лицом к лицу с жителем антизоны. По официальной версии, эти места были необитаемы и лишь кучка неуловимых, жестоких террористов, утративших человеческий облик, рыскала где-то по густым зарослям. А сейчас перед Байкалом стоял человек, без всякого сомнения похожий на него самого, и этому человеку было страшно.