Жан-Кристоф Руфин: Глобалия

Кейт смотрела на сухие обочины дороги, поросшие жухлой серой травой.

— Пока я была в Глобалии, — задумчиво проговорила она, — эта книга казалась мне бессмысленной. Счастье на лоне природы... А здесь я постепенно начинаю понимать. Уайз говорил, что это самое мощное оружие, каким только может обладать человек.

Дорога становилась все более и более неровной, повозка то и дело подскакивала на своих огромных вихляющихся колесах. Кейт и Байкал сперва принялись возиться и понарошку толкать друг друга, а потом просто долго сидели, крепко обнявшись, и подпрыгивали на ухабах.

— Неужели мы и правда свободны? — спросила Кейт, удивленно озираясь вокруг.

— Свободны как ветер! — вскричал Байкал. — И станем еще свободнее, как только доберемся до нашего источника озона.

— Источника озона!

— Ты сама скоро все увидишь.

Время от времени Байкал оборачивался и смотрел на деревянный ящик, в котором тряслись останки его покойного друга. Они с Фрезером пару раз говорили о смерти. Тот ее не боялся. Единственное, чего он хотел, — так это быть похороненным среди своих. Он считал погребальный гимн Candle in the Wind самой красивой из всех песен, какие пелись у него в племени.

Разморенные послеполуденным зноем, Кейт и Байкал задремали под мерный стук копыт, и лошади в конце концов остановились. Чтобы не заснуть снова, юноша принялся тихонько напевать. Когда Кейт спросила его, что означают странные слова песни, Байкал понял, что мурлычет одну из самых любимых мелодий Фрезера, сам не понимая, о чем в ней поется.

— Эту песню... Когда-то пел мой предок.

И Байкал осекся, впервые услышав эти странные слова в собственных устах. А потом с таинственным видом вытащил висевший у него на шее амулет и протянул Кейт.

— Детройт, — прочла заинтригованная девушка.

Байкал перевернул медаль. А поскольку Кейт уже готова была прочесть выгравированное на ней слово «форд», он приложил ей палец к губам.

— Тише! — торжественно прошептал он. — Это слово нельзя произносить вслух.

Кейт взглянула на него, словно спрашивая, уж не сошел ли он с ума. И они оба покатились со смеху.