Юлия Франк - На реках вавилонских

— Спасибо, нет. Вы не хотели бы сейчас уйти? У меня много дел. — На столе передо мной лежала книга. Мне казалось, будто я положила ее там вечность назад. Я открыла ее и сделала вид, что, как только он уйдет, продолжу чтение.

— Не всем людям это легко дается — принимать помощь. Ваше противодействие этому, фройляйн Зенф, и ваша проявляемая таким образом гордость, — все это может иметь свои причины, и все же я опасаюсь, фройляйн Зенф, что таким образом вы ваше положение не улучшите. — Он медленно расхаживал позади меня. — Мы вам желаем добра. — Вдруг он выкинул вперед руку, и я в испуге отшатнулась. Однако он еще ближе подвинул ко мне коробку с конфетами: — Не хотите попробовать?

Я покачала головой. Своими длинными пальцами он ловко выхватил одну конфету и положил ее на язык, где она какую-то долю секунды лежала, а потом с чавкающим звуком скрылась у него во рту. Не выпуская меня из виду, он медленно и смачно жевал. Нам говорили, что стена и привратник нужны для нашей безопасности, тем не менее ходили слухи о похищениях. Но как бы он мог вытащить меня, оглушенную, из квартиры, пронести вниз по лестнице и мимо привратника? Как бы невзначай он присел на край стола и сунул мне под нос коробку с конфетами. Золото оберток слепило глаза. Горьковато-сладкий запах душил меня.

— Подумайте, может, вы пожелаете на нас работать. Мы сможем достичь взаимопонимания, вы и я, — сказал он и улыбнулся. Возможно, это ирония заставляла его так улыбаться. Он взял из коробки вторую конфету, положил ее на язык и не спускал с меня глаз.

— Я не жертва, господин доктор Роте. Сколько бы вам ни хотелось поскорее сбыть вашу доброту, помощь и чек.

— Вы ошибаетесь, дело здесь не во мне. Не стройте из себя дурочку. Мы хотим вам помочь, фройляйн Зенф. Возможно, после всего, что вы пережили, трудно понять, насколько хорошо к вам относится тот или иной человек.

— Что вы сказали?

— Вы не верите своим ушам, но мы вам желаем добра. Вы очень тяжелый и, если мне будет позволено сказать, даже вызывающий сострадание случай. Одинокая женщина с двумя детьми, без квартиры и без работы. Вы молоды, так что перспективы еще есть, Зенф. — Он слегка повысил голос, словно по опыту знал, что, повышая голос, можно придать сказанному убедительность и драматизм. — Вы интересный случай для нас. Ваш статус беженца…

— И это тоже вас не касается.

Я пыталась расшифровать знаки в моей книжке: раскалить добела, читала я, довести до белого каления, подумала я и расставила по порядку буквы, не для автора, для себя, ни один волос не упадет с вашей головы, я вышла из пекла, не для того, чтобы попасть к нему в лапы, но на самом деле я еще не вышла, подумала я, и если бы не открытая улыбка у него на лице, стоическая, словно у идиота, я бы давно вцепилась ему в горло и выдрала бы его короткие седые волосы, мне захотелось ему сказать: лучше вам поискать себе другой "случай", я вам не подхожу. Тут он опять заговорил:

— Мы вас выбрали, мы вас нашли, Зенф, пусть вы даже не очень приветливо меня встретили. Все равно вы наш человек. — Он положил руку мне на плечо и сжал его, словно решил меня больше не выпускать.

Нет, хотела я сказать, но сколько ни старалась, лишь губы мои складывали слова, а голос отказывал.

— Я знаю о вас больше, чем вы думаете. — Кончиками пальцев он давил на мою лопатку и ключицу. Я слышала, как он сглатывает слюну, видела полуоткрытый рот и ощущала, как его большой палец трет мою ключицу. Брюки у него были отглажены. Я только сейчас заметила, что молния у него на штанах открыта. По-видимому, в туалете он забыл ее застегнуть.

Пока я таращилась на его брюки, я думала о слове "фройляйн", о шприце и о его желании мне помочь.

— Пойдемте со мной. — Кончики его пальцев давили мне на лопатку и ключицу. — Пойдемте.

Раздался звонок. Я вскочила и бросилась к двери. Там стояла фрау Яблоновска с каким-то незнакомым мужчиной.

Может, они пришли к нему на помошь? Ни секунды не медля, я протиснулась мимо них и побежала вниз по лестнице. Я слышала, как она что-то сказала, и будто для того, чтобы не забыть ее слова, я снова и снова повторяла их про себя. Когда я внизу бежала по открытой площадке между домами, то шептала "я хотела…", а продолжение фразы я забыла.

Я бесцельно бродила между домами и натыкалась на стену, которая окружала лагерь. Возвращалась, шла между двумя другими блоками по направлению к стене и снова поворачивала обратно. К будке привратника я ни за что подходить не хотела. Там было бы слишком легко меня поймать. Куда бы меня не приводили мои ноги, я снова и снова оказывалась в тупике, где не было жилого дома, была стена. Над домами нависла плотная пелена туч. Уже упало несколько капель, тяжелых и крупных. Все двери в доме "П" были заперты. Я задумалась: вдруг сегодня выходной, возможно, праздник, о котором я еще не знаю. Но тогда бы мои дети не были в школе. Мои дети. Дождь припустил, и я побежала обратно к нашему блоку.