Юлия Франк - На реках вавилонских

Дверь мне открыл довольно-таки пожилой мужчина в подштанниках и нижней рубашке. Дома ли Ханс, спросила я.

— Понятия не имею, хотите посмотреть? — Пиво из его бутылки, казалось, вот-вот выльется. Он держал передо мной дверь, но я как-то замешкалась.

— В какой комнате он живет?

— Прямо тут, напротив. — Он наблюдал за мной, будто хотел дождаться, когда я открою дверь. Где — то плакал маленький ребенок. Мужчина отхлебнул изрядный глоток. — Мало радости, — сказал он, — ревет и ревет, паршивец. — Кроме плача ребенка, я услышала еще и женский плач, однако этого мужчина как будто не слышал. Я нажала на ручку двери, но дверь осталась закрытой. Таким образом вы ваше положение не улучшите. Я еще раз нажала на ручку, но она не поддалась.

— Ну вот. — Он сделал шаг ко мне, еще несколько сантиметров — и он уперся бы животом в мою куртку. Пивной дух ударил мне в лицо. — Еще что — нибудь?

— Нет. — Я невольно сделала шаг назад, а он — шаг ко мне.

— Вы можете зайти. — Он едва ворочал языком и почти коснулся бутылкой моей руки.

— Спасибо, просто передайте ему привет от Нелли.

— Будет сделано. — Его голос прозвучал вдруг громко и послушно, он щелкнул голыми пятками, как бы давая клятву, поднял бутылку. Таким людям, как вы, жертвам человеконенавистнических и недостойных режимов. Чувство облегчения пронизало меня, когда я вышла на лестничную площадку и побежала вниз. Этажом ниже на площадке стоял Ханс. Всякий раз, когда я его видела, Ханс казался мне еще меньше, чем был в моей памяти. Я отошла в сторону, чтобы ему не пришлось стоять на ступеньках, взгляд мой был направлен вверх, где в дверном проеме стоял мужчина в нижнем белье, подняв для приветствия пивную бутылку.

Ханс проследил за моим взглядом.

— Что ты тут делаешь? Ты его знаешь?

— Нет. Я хотела к тебе, но тебя не было.

— Тогда пошли. — Он шел передо мной и, казалось, нисколько не удивлялся моему приходу. Он прошел мимо соседа не поздоровавшись и открыл дверь в свою маленькую комнатку.

— Заходи, садись сюда, рядом со мной. — Ханс похлопал по матрацу. Так, словно само собой разумелось, что мы будем сидеть рядом на одной кровати, последовала я его приглашению, радуясь дружелюбию и теплоте его взгляда.

— Ты знаешь такого доктора Роте?

— А я должен знать?

— Из "Клуба Медведей".

— Нет, к сожалению.

Я посмотрела на Ханса. Хотя он уже так долго жил в лагере, он, казалось, еще никогда не слышал о таком "до некоторой степени знаменитом" человеке.

— Он сегодня в полдень нанес мне визит.

— Некий доктор Роте? — Ханс снимал ботинки.

— Возможно. По крайней мере, он и его "Клуб Медведей" хотели мне помочь.

— Тебе помочь?

— Да. — Я с облегчением рассмеялась. — При том что никакой помощи я не хочу.

— Так чего же ты хочешь?

Я пожала плечами.

— Просто больше об этом не думать.

В его взгляде появилась какая-то неуверенность, неуверенность, возможно, вызванная неожиданной близостью моего тела, до которого он мог дотронуться. Я протянула к нему руку и погладила его по щеке. Щека у него была шероховатая. Губы были мягкие. Я только раз их погладила. Он воспринял это прикосновение со странным спокойствием. Он не был взволнован. Мы вас выбрали, мы вас нашли, подумала я и сказала:

— Тебе это знакомо? Иногда на меня нападает страх. — Я погладила его узкое плечо, провела ладонью по его предплечью и взяла его за руку, которая свободно лежала на бедре. Рука была холодна, как лед. Он ничего не ответил. Я невольно вспомнила его рукопожатие, которое таковым не было. — Просто так, неизвестно почему.

Он высвободил свою руку из моей, как будто это было необходимо.

— Хочешь чего-нибудь, воды или "нескафе"?

— И того, и другого.

Ханс вышел и вернулся с двумя чашками, в одной была вода, в другой — кофейный порошок, и то, и другое он поставил передо мной на пол. Он вставил вилку кипятильника в розетку и сел опять рядом со мной на двухъярусную кровать.

— У тебя часто бывают гости?

— С той стороны, ты хочешь сказать? Никогда. А у тебя?

Ханс отрицательно мотнул головой.

— На прошлой неделе мой дядя на несколько дней приезжал в Берлин. У него здесь были дела, и он хотел, чтобы я навестила его в отеле. "Кемпински", на Курфюрстендамм. Однако мой сын был болен, и я не смогла уйти.

— Почему он не приехал сюда?

— Сюда? — Я пожала плечами и задумалась. — Я его не спрашивала. Честно говоря, я хотела избавить его от этого зрелища. Он приехал из Парижа.