Юлия Франк - На реках вавилонских

Метр за метром обшаривала я землю. Находила окурки сигарет, металлические пробки от бутылок: — вмерзшие в обледеневшую почву, они поблескивали, словно монеты. Обертки от конфет. Хорошо еще, что в лагере не разрешали держать домашних животных, иначе мне пришлось бы лавировать между кучками кошачьего и собачьего дерьма. Я доползла до куста, на ветвях которого вместо листьев росли ледяные капли. Под моими коленями ломалась и хрустела ледяная оболочка листьев. Что — то врезалось мне в тело, я нащупала осколки, отбросила их в сторону и продолжала осторожно двигаться на коленях. Моя рука нащупала что-то мягкое, кусок резины, нечто грязно-белое, вытянутое в длину и напоминавшее воздушный шарик без воздуха. Я бросила его и повернулась направо, где валялись осколки. Там я обнаружила нечто похожее на следы крови. Однако быть в этом уверенной при таком слабом свете я не могла. Не исключено, что это была моя собственная кровь, просочившаяся через брюки из ссадин на коленях. Из — за множества осколков пришлось снова передвигаться на корточках. Под резиновыми сапогами что — то тихо скрипело и потрескивало. Несмотря на холод, мне казалось, будто от сапог исходит резкий запах. Передо мной лежала пачка сигарет. На белой упаковке я могла четко разглядеть красные следы. Пачка была еще наполовину полна, я положила ее обратно и ощупью двинулась дальше. Зубы, подумала я, и сделала усилие, чтобы больше ничего не чувствовать и не видеть, — только зубы, я должна их найти. Позади себя я услышала смех и обернулась. В нескольких метрах от меня, где кончался свет фонаря, стояли двое детей и по меньшей мере один из них смеялся.

— Вы не хотели бы мне помочь? — крикнула я им по-немецки. Голос у меня звучал, как воронье карканье.

— Что?

— Не хотите ли вы мне помочь?

Дети подошли ближе. Девочка захихикала. Мальчик пальцем поправил на носу очки и наклонился ко мне.

— Что вы ищете?

— Ах, это вы, я вас издали даже не узнала.

Дочка Нелли протянула мне свою маленькую руку.

— Почему вы ползаете по земле?

— Зубы, мой отец потерял свои зубы.

— Потерял? — Катя захихикала.

— У него вставная челюсть? — Алексей с любопытством смотрел на меня сверху.

Я оперлась рукой о землю и встала.

— Недавно тут дрались мужчины. — Малышка нагнулась и подобрала обертку от конфеты. — Дрались они не на шутку.

Только сейчас я заметила, что у толстых и наверняка тяжелых очков Алексея недостает левой дужки. Между оправой и ухом у него была натянута резинка.

— Да, несколько человек все время кричали: "Перестаньте, перестаньте!", — но они и не подумали перестать. — Катя сунула руки в карманы куртки.

— Да. — Больше я ничего не нашлась сказать. Чтобы не замерзнуть, я сделала несколько шагов. И дети сразу же пошли за мной следом. Мы двинулись вдоль дороги, слева от меня — девочка, справа — мальчик.

— Один из них был ваш отец, — сказал Алексей, и я почувствовала, что он старается не встречаться со мной глазами, возможно, от смущения, а может быть, из учтивости. Возможно, он и сестре своей сказал: "Один из них был ее отец".

— Вы из Советского Союза? — спросила меня девочка.

— Нет, из Польши.

— Ах так, из Польши. — В голосе девочки звучало разочарование.

— Дело в том, что наш отец был из Советского Союза. А Польша находится между, верно? Между нами и Советским Союзом? — Алексей запнулся.

Мне пришло в голову, что по крайней мере для него раньше так оно и было.

— Значит, вы оба говорите по-русски?

— Нет, — разом сказали они, как по команде.

Я открыла дверь нашего подъезда.

— Вы, кажется, недавно сказали, что ищете зуб? — Алексей вынул руку из кармана куртки.

— А-а, — протянула я. Что подумают обо мне дети, если я буду так упорно искать зуб?

— Ну, ничего. Вы все-таки можете его получить. — Мальчик протянул мне руку. — Пожалуйста.

— Ах… — Зуб у него на ладони выглядел красиво, сиял белизной, как жемчужина; я взяла его и поднесла к свету. — Где ты его нашел?

Алексей опять поправил очки на носу и пожал плечами.

— Я точно уже не помню, где-то здесь, в подъезде.

— А я нашла деньги, — сказала Катя, — в общей сложности три марки двадцать четыре пфеннига.

— Правда?

— Да, но я думаю, что должна оставить их себе. Я же не знаю, кто их потерял.

— Я тоже нашел деньги, но всего одну монетку. Этот зуб я вам дарю, вы можете оставить его себе. Вдруг его все-таки потерял ваш отец, а вы этого просто не знаете.

Этот маленький мальчик говорил как взрослый мужчина. Мне было смешно. Но я серьезно пожала плечами и поблагодарила его за подарок. Мы поднялись на второй этаж.