Жун Цзян - Волчий тотем

Чень Чжэнь обрадовался, он всегда любил истории из народных легенд. Это объяснение старика Билига в отношении волчьей кольцевой тропы как будто бы нашло своё обоснование и в литературном смысле, и в то же время нельзя сказать, что здесь отсутствовала научность. Волки, возможно, в действительности за долгую практику охоты овладели такими природными законами и приметами, как «если камни влажные, то будет дождь», «если светлое кольцо вокруг луны, то будет ветер», и другими. Чень Чжэнь невольно воскликнул:

— Это так интересно, в степи вокруг солнца образуется светлое кольцо, вокруг луны образуется светлое кольцо, и скотоводы тоже, если хотят, чтобы кто-то подошёл, издалека сигнализируя руками, рисуют круг! Эти кольца и круги, действительно, как загадочные и удивительные знаки. Вы как рассказали, у меня сразу мурашки побежали по коже. Получается, степные волки настолько таинственны, что могут посылать сигналы Тэнгри, рисовать ему круги, и это пугает.

— Степные волки исключительно удивительные существа, я с ними всю жизнь имею дело, но никогда не боролся с ними. В этот раз случилось такое происшествие, я даже и не ожидал. Волки всегда появляются, когда их не ожидаешь, и там, где не ожидаешь, а если придут, так толпой. Ты скажи, без помощи Тэнгри могли бы они быть так сильны? — сказал старик.

Люди, ехавшие впереди, остановились, некоторые слезли с лошадей и стали копать снег. Чень Чжэнь вместе с Билигом подъехали к тому месту; перед людьми снова были трупы лошадей, но не сосредоточенные в одной точке, а разбросанные в длинный ряд. Издалека кто-то закричал:

— Здесь мёртвые волки! Здесь мёртвые волки!

Чень Чжэнь подумал, что это, наверное, место, о котором говорил Бату, где волки, рискуя жизнью, вспарывали животы лошадям. Это также была поворотная точка, после которой лошади все вместе попали в трясину. Его сердце сразу замерло и с болью бешено застучало.

Баошуньгуй сел на лошадь и, размахивая над головой кнутом, громко закричал:

— Не бегать тут толпой! Не затаптывать! Все назад! Вытащить этих двух лошадей — и хватит, сначала откапывайте лошадей, потом волков. Всем соблюдать три основных правила дисциплины и памятку из восьми пунктов. Все трофеи сдавать в коллектив! Кто ослушается, тот будет наказан!

Люди быстро собрались около двух лошадей и начали их откапывать.

Эти две лошади постепенно показывались из-под снега, у каждой из них кишечник, желудок, сердце, лёгкие, печень и почки — всё было оторвано собственными задними копытами и разбросано на несколько десятков метров. Эти две лошади после смерти явно не были изглоданы волками. Возможно, волки уже достаточно повеселились и утолили жажду мести в трясине, решили пощадить этих нескольких мёртвых лошадей. Чень Чжэнь копал и думал, что у этих животных со вспоротыми животами смерть ещё более несчастная, ещё более пугающая людей, чем у тех, что в трясине, тем более, что боль и страх, застывшие в их глазах, были заметны тоже намного сильнее.

Баошуньгуй в гневе кричал:

— Эти волки такие же жестокие, как «японские черти»! Эти волки действительно обладают духом этих японских самураев, смеют вести такую самоубийственную войну! Нет, монгольские волки слишком ужасны. Я обязательно должен их всех истребить!

Чень Чжэнь не выдержал и вставил:

— Но ведь такую самоубийственную войну нельзя представить только как несущую дух японских самураев. Китайские герои Дун Цуньжуй, Хуан Цзигуан, Ян Гэньсы тоже были сильными духом и погибли в борьбе с врагами и теперь вечно живут в сердцах людей. Кто воспримет дух самопожертвования волков, тот достоин восхваления; а извращённое восприятие — это тот же самурайский фашизм.

Баошуньгуй немного напрягся, хмыкнул и сказал:

— Однако, тоже верно.

Улицзи с тяжёлым и суровым лицом обратился к Баошуньгую:

— Как могли выдержать Бату и лошади? Бату всю дорогу с северного пастбища до этого места боролся с волками, это очень непросто. В этот раз не распрощался с жизнью — считай, что его Тэнгри спас. Пускай грядущая очная комиссия посмотрит. Я надеюсь, что они сделают правильные выводы.

Баошуньгуй кивнул. Он мягко спросил Бату:

— Тогда ты словно и не боялся, что волки и твоей лошади распорют живот?

— Я действительно боялся так, что ни на что не обращал внимания. Ещё бы немножко, и сам бы попал в трясину, действительно, совсем чуть-чуть, — просто ответил Бату.

Баошуньгуй снова спросил:

— Волки не бросались на тебя?