Владимир Маканин - Старые книги

Ну а Светику?.. А Светику билет до Челябинска — и прощайте, милые. Лучше купейный. Лежишь себе, книжечку листаешь. И говоришь — с верхней полки вниз — что же это такое, все еще чай не несут!

А может, на юг. Эти, которые хрустящие, у Светика есть. Вот уж скучать не придется. Как птичка. На юг. На юг. На юг… А там видно будет.

Хуже всего то, что Светик знает, что никуда она от него не уедет. Не сможет, вот и все.

Нечего и на вокзал ходить. Потому что билет, пожалуй, она купит и даже в вагон сядет, а за пять минут до отхода поезда опять сюда сбежит.

Есть, конечно, и такая мысль — уехать года на два и отлежаться, пока все утихнет, а после вернуться к Алеше. Но ведь два года… Ладно. Посмотрим. А пока надо найти себе занятие. Для рук занятие.

Когда Каратыгин приходит, Светик уже немного успокоилась и моет пол. В этой комнате мыть пол — дело серьезное. Потому что посредине гора книг, и нужно, чтоб ни в коем случае туда не побежали ручьи.

Светик не сомневается, что его вызывали сегодня в милицию. Но это не опасно… Конечно, однажды они были в милиции вместе — Светик и Каратыгин, — когда выручали Олю. Но в том шуме и гаме, среди стольких задержанных в тот день, едва ли упомнишь лицо. Он тогда и не замечал Светика.

Единственный, кто ее точно помнит, это Оля. Но она в командировке.

— Знаешь новость? — Каратыгин начинает рассказывать уже в дверях. Он очень возбужден. — Накрыли книжную спекулянтскую шайку.

— Да-а? — удивляется Светик.

— Взяли этого… Бабрыку. Ты его наверняка знаешь. Всегда околачивается с книгами на рынке.

— Маленький такой. И рыженький, да?

— Ты что?.. Высокий мордатый блондин. Неужели не помнишь? А еще из букинистического взяли — Верочку. Оказывается, она тоже была замешана.

— Та, что за прилавком стояла?

— Да. Симпатичная.

— Вот бы никогда не подумала.

— Нет, а я что-то такое за ней чувствовал. У меня на эти дела интуиция…

Он говорит, а Светик моет пол. Светик, конечно, интересуется. Но, в общем-то, она моет пол.

— Представляешь! Ими всеми заправляла одна девица. Видно, очень скрытная и очень опытная. По кличке Светик.

— Моя тезка?

— Нет. Ее так на рынке звали — Светик. Это, конечно, не настоящее имя. Мне в милиции сказали: ни ее имени, ни фамилии, ни где живет, никто не знает. Это и есть высокий класс. Почерк крупной деляги.

Светик моет пол. Отжимает тряпку в ведро. Трет половицы. И опять отжимает тряпку. И так далее.

— Тебя вызывали в милицию?

— Только что оттуда.

— Не понимаю, а при чем тут ты?

— Представляешь, эта лихая девица выдавала себя за мою сотрудницу.

— Зачем?

— Ей это было очень удобно. Она могла сколько угодно околачиваться на рынке.

— Вот нахалюга!

— Потрясающая девица. Мне столько о ней порассказали…

Светику вдруг становится легче на душе. Что случилось, то случилось. Будет она жить с Каратыгиным. Будет помогать ему. Будет переписывать эти пыльные книги. А что еще надо?..

Они лежат рядом. Ночь как ночь. Голова Светика на его плече — все как всегда. Лучше не бывает.

Он рассказывает.

— Однажды я поехал к леснику на Псковщину. Сказали, что у него книг — полный чердак…

Каратыгин тянется за сигаретой.

— Ты слушаешь? — спрашивает он.

— Слушаю, — отвечает Светик. — Конечно, слушаю.

Светику хорошо. Просто даже отлично. Никогда так хорошо не было.

Будет она себе жить да поживать. Чем ей здесь плохо?.. Главное — на ментов не наткнуться. Кроме как в магазин, она ходить никуда не будет. Первое время… А через год-полтора все быльем порастет. Все стихнет…

Каратыгин уходит в свой отдел.

А Светик сидит у окна и смотрит ему вслед. Думает. Теперь ей ясно — ясней не бывает. Дня через три приедет Оля. Ее тоже вызовут в милицию.

Порасспросить. То да се. Не знает ли Светика? Конечно, девчонка мировая — может и отмолчаться. Но как только она узнает, что Бабрыка и Вера пристроены, она испугается. Это точно, что она испугается.

А вечером придет Оля, например, к Каратыгину за книгой и… ах, вот, оказывается, где Светик живет. Добрый день. Здрасьте, Светик. Как поживаете, Светик?

— Что еще за Светик? — удивится Каратыгин.

— Та самая, — скажет Оля.

Светик сидит — она все еще смотрит в окно. Как будто прилипла к нему. А там уже дождь собирается. Полил. Вот-вот осень.

В дверь стучат.

— Да.

И Светик даже не оборачивается на входящего. Плевать она хотела.

Но вошел всего лишь Ванечка. Мальчик. Шести или семи лет.