Михаил Кречмар - Насельники с Вороньей реки (сборник)

«Следы заметает», – подумал я.

Сбоку к ним подходил Свиридов.

– Слушай меня, гнида, – сказал он тихо, но так, что от его слов стихли все звуки в стойбище и в воздухе только тихо звенел остывающий металл вертолётных турбин. – Марш в машину и не высовывайся. А то я тебя сейчас живо из свидетеля подозреваемым сделаю. И будешь ты у меня им, пока не уберёшься в свой город-герой Москву и не будешь сидеть в ней, боясь высунуть харю за МКАД. А высунешь – будет тебе, гнида, попытка к бегству. Усёк?

Зиновий послушно направился к вертолёту, но отклонился и прошёл рядом со мной.

– Вы довольны? Теперь получилось по-вашему. Теперь вы и ваша компания полностью контролируете земли Дьячковых, – услышал я его голос.

– Дурак ты. Я б их и так контролировал. Что с вашей помощью, что без неё, – мрачно сказал я, подавляя желание двинуть ему по зубам прикладом. – Ты просто умножил сущности сверх необходимости. Ведь по большому счёту ничего не изменилось. Просто очередная перестрелка в тундре. А так – не было ничего.

Поздно вечером мы сидели в кабинете Свиридова. Только что закончилась вялая перебранка с Помыкалкиным о том, какой отдел будет оформлять эпизод с убийством. Какой-то младший лейтенант пошёл готовить бумаги. За окном стояла кромешная тьма: свет в посёлке включали только после девяти вечера – экономили солярку для дизель-электростанции. По серым улицам бродили тёмные тени. Иногда помаргивали голубые огоньки китайских фонариков. Как призраки, честное слово…

– У тебя планы по охоте не отменяются? – спросил Свиридов и немедленно выпил.

– Мои планы осуществляются с точностью токийского экспресса, – ответил я и выпил тоже. – Когда сдохну, тогда и отменятся. У меня уже сейчас в голове дюжина вариантов.

– И все на Вороньей реке, да?

– И все на Вороньей реке, – согласился я.

– Девица твоя, Света…

– Лена. Ждёт в Магадане. Работала в Энурмино и Лорино в этом году.

– На побережье? И как ей?

– Конечно, странно. Чего ещё ждать от человека из Москвы с иняза…

– Я тут вот про что подумал, – капитан поднял недопитую бутылку и посмотрел сквозь неё в окно. – А какого хрена ей надо – вот с этими местными возиться, буквари им читать, учебники…

– Себя вспомни, старый чёрт. Лет двадцать пять назад. Небось в мусарню шёл со злодеями бороться. Человеку хочется делать мир лучше. Как он это понимает…

– Да. В молодости это выглядит совсем иначе, чем на пятом десятке.

Я рассмеялся. Мне что-то стало легко и свободно. Водка.

– Не стоит казаться циничнее, чем мы есть на самом деле. Любой из нас.

– Ага.

Мы замолчали. Поднялся ветер с Колымы и понёс тополиные листья по улицам Хихичана. Они тихо шуршали о раму, как странные небесные щенки, которые так обозначают своё присутствие, но не хотят докучать хозяевам.

– Ты эта… Возьми меня с собой, – Свиридов наконец поставил бутылку обратно на стол и разлил остатки, – поваром.

– Поваром? А что, это мысль. Я пятьсот евро плачу.

– Угу. Деньги лишними не бывают. Но я просто там ещё раз полазить хочу. Не всё мне там нравится. А когда не всё нравится – лучше лишний раз оглядеться.

Работа на лосином сафари – дело тяжёлое, требующее полной отдачи, всего твоего времени и ещё часов шести в придачу, которых, как вы понимаете, господь бог или сила, обращающая Землю вокруг оси, нам не дали. И потому я был бесконечно благодарен Свиридову, который согласился поехать со мной и поработать на охотничьей базе поваром и лагерным рабочим одновременно.

Мы охотились на нижней границе участка семьи Дьячковых. И когда в воздух взмыл последний «железный птиц», уносящий от нас довольных и не очень довольных клиентов, я оставил лагерь на капитана Свиридова и решил немного пробежаться по окрестностям.

Интересовало же меня вот что. В начале гона сохатые старались двигаться вверх по реке, совершая иногда довольно значительные переходы. Но вот сейчас, когда мягкая поверхность тундры уже схватилась ледяной корочкой, неумолимо растущей вниз, навстречу вечной мерзлоте, а с неба то и дело пробрасывало снежной крупой, лоси один за другим начали выходить в открытую тундру, иногда стояли там группами – по два, по три рогача. Мне стало интересно, что кроме бушующих гормонов гонит этого по сути таёжного зверя на открытые пространства и заставляет там проводить многие часы. Вот я и решил прогуляться по тундре вдоль заросшей лесом реки и попытаться установить какую-нибудь закономерность в поведении животных. Если бы мне это удалось, то здорово помогло бы в поисках трофеев.