Антон Соя - Джаз-Банда

— Ну, сейчас я вам покажу, мои дорогие дамы, — освободившись от руки Жаннет, достаточно бодро и с вызовом крикнул Пастух. — Друзья, где мой сакс?

Он громко швырнул свой вопрос в атмосферу комнаты. Его банда, разбежавшаяся по углам с бойкими провинциальными красотками, тут же вскочила и принялась искать инструменты. Народ засуетился, свинья Дуся с визгом стала носиться по залу. Бандиты расчехлили имеющиеся инструменты: Саныч вцепился в свой контрабас, Пузцо нацепил на плечо огромный барабан, Ромеро держал наготове сакс Пастуха. Автогеныч, заприметивший в углу комнаты блестящий черный рояль, примостился за ним в ожидании, когда можно будет запустить ловкие пальцы в белоснежные клавиши.

— Сейчас я вам покажу, — пообещал Пастух гостям, кричащим и ликующим, и, конечно, двум королевам вечера — Дулиным. Жанна закатила глаза и сложила в мольбе руки на уровне пышного бюста.

— Только не это, — просила девушка, — сколько можно, нет, только не это!

— Сейчас-сейчас, моя дорогая, — подмигнул ей Пастух и вцепился в свой блестящий саксофон.

«Веселая бригада» чинно начала с джаз-стандартов, а потом концерт плавно перерос в фантасмагорию с Костиным репертуаром, состоящим из бесшабашных залихватских приблатненных песен, положенных на джазовую основу, про нелегкую долю уркаганов. Под этот неуемный адский коктейль просто невозможно было устоять на месте, и весь приглашенный люд немедленно пустился в пляс, самые продвинутые при этом умудрились забраться на стол.

Звери принимали активное участие в общем веселье: кричали-мычали, скакали и падали на пол в невиданной ажиотации, не отставая от дошедших до животного состояния людей. В конце концов упившийся бомонд потихоньку начал звереть, зверюшки напоенные, наоборот, очеловечивались, происходило внеплановое единение природы.

Только Жаннет некоторое время скучала, одиноко упиваясь за столом разочарованием и водкой, но после того как один из гостей поскользнулся на тарелке с рыбой и упал прямо перед ней, взметнув салатный фонтан, не смогла продолжать тосковать и бросилась в гущу танцующих, выписывая стройными ногами невообразимые кренделя.

Перед Костиными глазами все дальнейшее поплыло в дымке пьяного тумана и распалось на яркие, но разрозненные фрагменты. В первом из них он отчаянно пытался схватить хоть за какую-нибудь часть тела раздухарившуюся джаз-икону, которая прыгала рядом, смеялась и подпевала, приводя широкую душу Пастуха в искрящийся восторг. Но как ни старался он завладеть малой толикой кумира, его рука постоянно нащупывала то корову, то овцу, то козу, в бешеной эйфории скакавших рядом с ними.

В следующем лоскутке сознания, с трудом вернувшегося из розового дурмана, Пастух радостно пел для Жаннет и ее друзей, которые в безумном канкане махали вокруг него ногами, причем некоторые взлетающие в воздух ноги были покрыты шерстью и заканчивались копытами. А в это время верный Пузцо, стоявший бок о бок с главарем, вместо барабана усердно молотил палкой по своему толстому голому животу.

Дальше вниманием Пастуха целиком завладели поющие хором припев его песни свиньи, при этом поправляющие на шеях цветастые платочки, и танцующая на столе чечетку вертлявая коза; а в следующий момент на его губах застыл страстный влажный поцелуй Жаннет. Они стояли в пустом полутемном коридоре. Девушка держала его руку в своей и насмешливо глядела ему прямо в глаза:

— Я думала, ты — бандит. А ты простой музыкантишка.

— Сегодня Пастух — музыкант, а завтра — босс мафии! — Пастух потянул Жаннет за тонкую загорелую руку, но девица не поддалась.

— Вот завтра и приходи, а мы утром, слава богу, все равно улетаем. Маман срочным образом выдернули на корпоратив, да и мне за два дня тут порядком надоело! Пока, бандит, — рассмеялась Жаннет и убежала в направлении своей спальни, со смаком чмокнув его в пьяный лоб.

— Куда? — не успел вовремя отреагировать Пастух, как Жаннет уже и след простыл.

Он прислонился к стенке и тщетно пытался понять суть происходящего. Постояв так несколько секунд, бандит решил догнать Жанну, хотя уже потерял ее из виду, забежал в какую-то душную спальню, неожиданно получил из темноты подносом по голове, споткнулся о свинью и провалился в мягкое и тягучее беспамятство. Чьи-то нежные, но сильные руки потащили его обмякшее тело к огромной кровати. Двери спальни захлопнулись, и из-за них стали раздаваться недвусмысленные скрипы, шуршания и шебуршания, быстро переросшие в крики и стоны страсти.