Дороти Мэкардл - Тайна «Утеса»

Чувствовалось, что она подыскивает подобающую тему для разговора, вероятно намеченную заранее. Но вот лицо ее прояснилось.

— Вы уверены, что вам понравится жить в глуши? — спросила она.

— Уверены! — ласково сказала Памела. — И надеемся, вы не очень жалеете, что перестали быть владелицей этого чудесного дома?

Если. Памела считает, что нужно сломать лед, она обычно просто прыгает на него с разбега. На сей раз этот прием сработал. Стелла горела желанием поговорить об «Утесе».

— Наверно, купи его кто-то другой, мне было бы досадно, но сейчас я рада.

Ее застенчивую улыбку можно было принять за комплимент нам.

— Только мне здесь как-то непривычно, — продолжала она задумчиво. — Я ведь никогда не относилась к этому дому, как к жилому, я хочу сказать, я не думала, что здесь можно просто есть, спать; я считала, здесь только память о прошлом и каменные стены.

— Неужели вы действительно сейчас здесь впервые после того, как уехали? — спросил я.

Стелла кивнула.

— Дедушка… — Она помедлила. — Видите ли, это вполне естественно, он понять не мог, как это мне может хотеться побывать здесь.

— Да, конечно.

Стелла доела пышку и, не дожидаясь, когда ленч кончится, не спросив разрешения, встала из-за стола и принялась осматривать комнату. Подошла к окну, поглядела, какой вид открывается из него, вошла в оранжерею. Потом вдруг вернулась в гостиную и села за стол.

— Простите меня, пожалуйста, — извинилась она.

— Ничего. Но не хотите ли еще чаю? Скажите, — продолжала Памела, наливая Стелле вторую чашку, — вам здесь что-нибудь вспоминается?

— Да нет, — ответила Стелла, сложив руки на коленях. — Я всегда помню только одно, потому что много раз видела это во сне. Знаете, мне ведь и трех лет не было, когда я… когда я стала жить с дедушкой.

— Мне было бы интересно узнать, что именно вы помните, если это вас не расстроит, — сказал я.

— Да, кое от чего расстроиться можно; мне помнится, будто я одна в комнате, в темноте. Снаружи Ко мне тянется что-то черное, наверно вот это дерево. Мне страшно впотьмах, и я плачу. Плачу долго, и вдруг кто-то входит, склоняется надо мной и шепчет какие-то ласковые слова — не знаю, что именно, Потом зажигает свет. Все снова хорошо, я счастлива, Но тут входит кто-то еще и тушит свет.

— И вы снова плачете? — спросила Памела.

— Тогда уже мне так страшно, что я не плачу.

— Пожалуйста, когда вам снова все это приснится, вспомните, что после всех приду я и снова зажгу свет, — твердо сказала Памела.

Стелла очень серьезно посмотрела на нее.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Мы стали говорить о снах, и я заметил, что гораздо вразумительней, чем прежде, излагаю теорию о том, что сны представляют собой отражение скрытых конфликтов и отображают в символах то, что происходит днем. Стелла завороженно слушала, но не так, как обычно слушают девушки, — мне всегда кажется, что им просто хочется сделать приятное рассказчику. А Стелла напоминала маленького мальчика, которому показывают, как работает часовой механизм. Когда я заговорил о такой общеизвестной вещи, как полеты во сне, она воскликнула:

— А мне всегда снится, что я летаю!

— И под вами толпа восхищенных зрителей, правда? Лично я летаю во сне только таким образом! — вступила в разговор Памела.

— Нет, — засмеялась Стелла, — у меня зрителей нет, и очень хорошо, потому что я летаю недолго, сразу падаю.

— Когда-то я тоже сразу шлепалась, — засмеялась и Памела, — ничего, придет время — и вы полетите.

Мы рассказали Стелле о предполагаемом новоселье, и я выразил надежду, что она придет.

— Тогда уже весь дом, кроме столовой, будет готов, и я вам все покажу, — пообещал я.

— Ах, — выдохнула она с тоской, — как бы мне хотелось прийти!

— Если понадобится, я сбегу от гостей и вовремя отвезу вас домой.

— Скажите, а в котором часу это будет?

— Мы начнем в восемь, — ответила Памела.

Стелла покачала головой.

— Вряд ли что-нибудь получится.

— Очень огорчительно. Приходите как-нибудь днем, — предложила Памела, — устроим пикник, выпьем чаю в одном из этих мест, о которых вы мне рассказывали. Мы даже в ущелье еще не были. — Памела повернулась ко мне.

— Родди, ты когда-нибудь слышал такие заманчивые названия, как «Скала мертвеца», «Пещера разбойников», «Беседка любовных вздохов»?

— Вы, наверно, хорошо знаете побережье? — спросил я Стеллу.

— Я изучала его на каникулах, — горячо заговорила она, — когда удавалось накопить денег на автобус и на эти смешные маленькие поезда. Но дедушка говорит, что теперь я уже слишком взрослая и мне не пристало бегать по округе. Странно, почему-то когда вырастаешь, свободы становится меньше.