Го Босен Array - Современная проза Сингапура

Два английских матроса пошли танцевать, потащили за собой девушек. Видя, что они не зря стараются, музыканты заиграли с большим воодушевлением. Матросы здорово танцевали — Куан Мэн невольно залюбовался ими. Был какой-то смысл в тех движениях, которыми они отзывались на музыку, и в том, как они подчиняли им девушек. Музыканты играли все быстрей, все горячей и закончили отчаянным крещендо. Куан Мэн выдохнул, будто он сам был на кругу, будто его тело было наэлектризовано ритмичным движением, и напряжение отпустило его, только когда смолкла музыка. На лбу у него выступил пот, тело ослабело, обмякло. Он заказал еще пива для себя и порцию джина с апельсиновым соком для девушки, возвратившейся за его столик. Оркестр снова заиграл, и круг заполнился танцующими. Куан Мэн следил за их движениями как в трансе.

Он пил и пил и не замечал, сколько выпито. Время, пиво и музыка делали свое дело, громкая, угрожающая музыка постепенно захватывала его, а настойчивый четкий ритм становился ритмом самой природы. Он почти не разговаривал с девушкой рядом, а она вполне довольствовалась тем, что посетитель не забывает заказывать новую выпивку. Когда в его стакане оставалась половина, она немедленно доливала.

К микрофону подошла певица. Тоненькая китаянка, совсем молодая, лет двадцати, она вкладывала в песню зрелый житейский опыт. Пела она по-английски, пела модные песенки. Куан Мэну даже показалось, что он узнал мотивы битлов. Пела неважно, и особенно красивой ее нельзя было назвать, но она привлекала какой-то особой магией. Секрет привлекательности был в ее глазах — они яростно сверкали на посетителей бара, на весь мир. Совсем еще юная, она уже смотрела с пренебрежением, с ненавистью, с презрением, с вызовом!

Люси, подумал Куан Мэн. Как она говорила — знаешь, какой у меня опыт? Почему он убежал? Почему он сейчас не в «Райском баре», не с ней?

Но он не двигался с места и продолжал пить пиво, бутылку за бутылкой. Когда бар закрывался, он был уже совсем пьян. На улице около бара стояли кучками матросы, поджидая девушек. Кое-кто собирался поискать по городу еще другие веселые места. Куан Мэн был совсем один и не знал, куда деваться. Ночь только начиналась. Домой не хотелось идти. Он пошел нетвердыми шагами, придерживаясь за стены домов. Уличные фонари горели желтовато-зеленым светом, от которого ночь делалась призрачной, а фары машин были громадными и круглыми, как глаза неведомых хищных зверей. Джунгли ночи.

Неожиданно для себя он остановил такси и назвал шоферу улицу, где жила Люси. Ему показалось, что машина затормозила, едва успев отъехать. Он вышел, расплатился и поднялся по лестнице. Ему пришлось долго и громко стучать, разбивая тишину и темноту лестничной площадки. Наконец дверь открылась.

— Что надо? — спросила Люси.

— Я пришел к тебе, Люси.

— Катись ты к черту!

— Як тебе пришел.

— Сказано — к черту. Сегодня не торгуем!

— Люси!

— И больше я тебя видеть не хочу.

— Почему? Что я сделал?

— Что сделал? Дружки твои приходят сегодня в бар, и индус этот говорит — переспишь со мной за полсотни? Твои друзья! Подонки!

— Я тут ни при чем, Люси.

— Твои же дружки! А сам чего сегодня в бар не пришел? И с чего это ты им даешь разрешение? Они мне так и сказали! Как ты мне в глаза можешь смотреть после этого! Все вы подонки. Если я с тобой спала, так ты меня теперь оскорбляешь? Брала я с тебя деньги? Ты, может, думаешь, если ты образованный, так тебе все позволено? Или думаешь, ты такой уж красавчик, что я устоять не могу? Иди в зеркало поглядись!

— Люси…

— Ничего не «Люси»! Из-за тебя, из-за дружков твоих меня сегодня с работы выгнали!

— Как?

— А так! У меня с ними целый скандал вышел, вот как. Хозяин меня вытурил.

— Прости меня!

— «Прости меня!» Можешь теперь за деньги спать со мной.

— Люси…

— Ну хорошо, пускай я проститутка, пускай я за деньги продаюсь. А ты сам? Думаешь, ты очень хороший? Паршивый клерк, если б ты даже захотел на мне жениться, тебе прокормить меня не на что! А воображаешь как! Тебе бы только спать со мной, за человека ты меня не считаешь, а уж чтоб жениться! Знаешь, сколько ты мне задолжал, если я с тебя деньги захочу взять? Что же ты со мной не рассчитываешься? Нечем, что ли? Катись и не появляйся больше!

Люси с силой захлопнула дверь.

Куан Мэн побрел вниз. Конечно, я не могу рассчитаться. Мне ни с кем никогда не рассчитаться. Щеки горели, как от пощечин.

Куан Мэн проснулся с похмелья. Дневной свет, утренние звуки пробуждающейся семьи казались ему ненастоящими. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться.