Питер Мейл - Отель «Пастис»

Эрнест убивал жизнь на рекламные брошюры, образцы тканей, камня и древесных пород, энциклопедии деревьев и растений, эскизы и планы. Ему пришлась по вкусу черная широкополая провансальская шляпа; и с завязанной с обоих концов шелковыми муаровыми лентами набитой до отказа папкой из венецианской мраморной бумаги он стал похож на художника, присматривающего место для очередной фрески.

В свободное от осмотра ногтей и общего определения пригодности потенциальных официантов и горничных время Николь работала в паре с Эрнестом, возила его к антикварам в Иль-сюр-Сорг, по мастерским столяров и художников по металлу, в садовые питомники, где можно было найти все — от ростка тимьяна до пятидесятифутового кипариса. Они возвращались по вечерам раскрасневшиеся, возбужденные, радуясь открытиям и приобретениям, говорили Саймону, насколько он прав, что не дает себе увязнуть в мелочах.

— Прокладки, сантехника, дорогой, — сокрушался Эрнест. — Ужасно скучно.

Странно, думал Саймон, как это они с мадам Понс постоянно ворчат, когда по всему видно, что получают огромное удовольствие.

Даже собаке нашлось дело. Миссис Гиббонс определилась в помощники Блана. Каждое утро она ждала архитектора у отеля и, помахивая хвостом, приветствовала его появление. Весь день она вперевалку бегала за ним по пятам, понемногу набираясь мусора и брызг сырой штукатурки, иногда притаскивала и клала к ногам доску или брошенный кусок дерева. Каменщики прозвали ее I’architecte и при помощи остатков обеда натаскивали носить двадцатикилограммовые мешки со штукатуркой, держа пари, на сколько ступеней она поднимет мешок по лестнице. (Иногда, под возмущенный визг и вой, мешки приходилось таскать вниз.) Словом, миссис Гиббонс была при деле и довольна жизнью.

Зато у Саймона становилось все более неспокойно на душе. Несмотря на стремительно уплывающие с каждой неделей деньги, было страшно интересно наблюдать, как отель обретает форму, бродить по голым, но аккуратно отремонтированным комнатам и представлять их окончательно отделанными. И все же впервые за много лет ему нечем было заняться — ни тебе совещаний, ни телефонных звонков. Когда он единственный раз позвонил в агентство, Джордан был любезен, но немногословен. Все идет хорошо; старые клиенты ладят с новым руководством, есть парочка перспективных дел. «Все тип-топ, старина», — подытожил Джордан, и Саймон, кладя трубку, почувствовал укол ревности. Он уже не был важной персоной.

Были и свои радости. Ему было хорошо с Николь. Он скучал, когда она уезжала с Эрнестом, и раз-другой ловил себя на том, что с завистью вспоминает о днях, проведенных наедине с ней, — довольно глупо, поскольку сам предпочел не участвовать в, как он их называл, закупочных вылазках. Однажды он предпринял попытку поехать с ними и оказался таким нетерпеливым и раздражительным, что через пару часов они оставили его сидеть в баре.

Но, утешал он себя, с закупками скоро будет покончено. Тем временем дни становились длиннее, в весеннем воздухе чувствовалась мягкость, а дневное солнышко заметно пригревало. На террасах у отеля зацвел миндаль, ярко выделяясь на фоне бурой земли и серой коры деревьев. От каменной скамьи, на которой он сидел, исходило тепло. Он поглядел на пустой бассейн, где миссис Гиббонс устроилась на теплых плитах на сиесту, подергивая во сне задними лапами. Видно, снились кролики и почтальоны. Закрыв глаза, поднял лицо навстречу солнцу, чувствуя, как оно согревает кости.

— Monsieur le patron, bonjour!

Прищурившись от солнца, Саймон разглядел склонившегося к нему с протянутой для приветствия рукой человека с блестевшими на солнце зубами и темными очками. Отряд по предотвращению преступности в лице Жан-Луи совершал свой ежедневный рейд.

Это был гоняющийся за модой коротышка в больших не по размеру брюках и замшевом блузоне, холеный, излишне надушенный. Острой настороженной мордочкой и быстрыми, точными движениями он напоминал Саймону одну из юрких собачонок, которые лазают по кроличьим норам, — фокстерьера. Да и такой же цепкий, неотвязчивый, как терьер.

— Вы думали о моих предложениях? — Не давая Саймону ответить, достал из портфеля газетную вырезку. — Посмотрите — на прошлой неделе, утром во вторник, взяли банк в Монфаве. Как вы думаете, что было потом, когда фараоны удалились? А?

— Не знаю, Жан-Луи. Все ушли обедать?

— Ну вот! Вы шутите, а дело серьезное. — Для пущей убедительности он снял очки и замахал ими перед Саймоном. — Днем грабители вернулись! Дважды за один день! Вот вам Воклюз. Ничто не надежно, друг мой, ничто. Эти парни, они приезжают на быстрых машинах из Марселя, с пистолетами…