Геннадий Авраменко - Уходили из дома

В пещере МК-66 я тут же наткнулся на Пулю и Наташку. Мириться не стал.

Обуви никакой обнаружить нам не удалось. На самом деле ничего страшного: когда я звонил матери из Севастополя, просил выслать кроссовки. Она пообещала, что вскоре пришлет в Симферополь на главпочтамт до востребования. Еще, помнится, сказала, что звонил отец. Велел передать, что если я не вернусь в ближайшее время в Москву, то место у него на телевидении он будет вынужден отдать другому. Ну и славно, все равно работать у него я не хочу.

В гроте ночевал сегодня один. Сварил супа, почитал. Тусоваться наверх не пошел, устал. Слава богу, что Гарри съехал, а то из-за его палатки, барахла, гитары и бонгов ни пройти ни проехать. Да и сам Гарри не подарок, даром что питерский.

Ни свет ни заря в грот ворвался Пуля и, громогласно объявив, что мы немедленно выдвигаемся в Севастополь, принялся запихивать в рюкзак бутылки. Пришлось напомнить, что никуда мы не поедем ввиду полного отсутствия денег на автобус.

Пока расстроенный Пуля варил чифир, подошел Костик, мы собрали вещи и палатку. Оттащили все в Харьковскую, наварили пюре картофельного, супа, обожрались, в общем.

Весь день мы с Пулей порывались встать и уехать, но то сил не было, то настроения. Денег на дорогу с миру по копеечке настреляли, но ни на 14.30, ни на 16.00 на автобус так и не пошли. В итоге уходить передумали и Костик с Добровольцем.

Но планы менять — наше кредо. Часов в пять мы, переглянувшись, схватили рюкзаки и побежали вниз.

Почти у подножия встретили поднимающегося Митьку. Он дал нам хлеба в дорогу, рассказал, что домой его все-таки пустили. На Мангуп прибыл дня на два, потом сваливает домой, но будет приезжать. И естественно, поедет с нами зимовать к Скрипе.

В восемь мы были уже в мастерских. Женыса Керил поведал радостные новости. Деньги на грузовик, о котором мечтает Пуля, нашлись. Женька договорился с каким-то богатым знакомым, и тот даст деньги в долг.

И еще. Парни сказали, что если зимовка у Скрипы обломится, то я вполне могу перезимовать в Севастополе, в мастерских.

Ну и чудненько.

Спал до половины десятого. Даже на Мангупе давно не удавалось так долго поспать. Проснулся, повалялся, покурил. Пришли Женька с Пулей, принесли молока. Быстро перекусили и понеслись сдавать бутылки. Пуля помог их дотащить до пункта приема стеклотары и куда-то свалил, а я отправился по магазинам закупать продовольствие. Денег образовалось какое-то невероятное количество, даже отложил стольник на билет домой. Вдруг что-то не сложится или случится и придется ехать поездом?

Позвонил Жильвинасу в Вильнюс. Дома его не оказалось, поговорил с его мамой. Наконец-то стало окончательно понятно, почему Жильвинас не приехал в Крым. Как мне и говорили раньше, он доехал до Киева, там с кем-то познакомился и, как обычно, влюбился. Деньги постепенно кончились, и он вынужден был вернуться в Вильнюс, так до Крыма и не доехав.

И в Киев, конечно, набрал. Машку Шлееву дома не застал. Дозвонился до Зойки. В шутку предложил приехать на Мангуп, а она возьми и согласись! Договорились созвониться завтра и точно условиться о времени и дате ее приезда. Зойка собирается еще и Машку подбить на это дело.

Мама тоже оказалась дома, удивилась очень, что так часто стал звонить.

— Неужто по дому и по мне соскучился? — съехидничала она.

— Есть немного. Столько не виделись!

— Ты приезжай скорее. Здесь начали выдавать какие-то приватизационные чеки, ваучеры, можно вложить его куда-нибудь, а потом проценты получать.

Известие о халяве — это всегда приятно. Приеду, получу этот ваучер, да и продам, деньги заберу. А вкладывать его куда-то — это бессмысленно в нашей стране, вообще ни копейки не получишь.

Вечером пришла мама Пули — как обычно, принесла еды. Долго и пространно радовала Пулю новостями о грузовике, они строили планы на будущее и, кажется, искренне верили в то, что скоро станут миллионерами.

Новый рекорд по продолжительности сна, встал в 10.15!

Выспался. Парни, как обычно, встали раньше, и на плитке меня уже ждал завтрак: жареная картошка, кефир и хлеб с джемом. Керил открыл на пробу свое домашнее вино.

В «Военторге» спер роман «Пятница, или Тихоокеанский лимб» Мишеля Турнье, остался собой доволен. Почитаю, думаю, вечером, про философствующего Робинзона на необитаемом острове. Ага, размечтался. Когда приехал в мастерские, выяснилось, что Вася колдовал на плитке и свет вырубился. На сработавшую сигнализацию приехали менты. У нас, естественно, начался страшный переполох. Травы было всего ничего, но спрятали мы ее так, что потом даже сразу найти не смогли.