Геннадий Авраменко - Уходили из дома

К вечеру приехал Доброволец аж с тремя Наташками. Также выяснилось, что на Сосновом ныкаются две клевые герлы киевские, Журавка и... не помню, как вторую зовут. Ромашка, как оказалось, тоже не уехал. Увидел меня, обрадовался:

— Ринго, а помнишь, ты рассказывал про «Белое братство»?

— Конечно. Я этих мракобесов еще долго помнить буду!

— Так они здесь, на Мангупе! Точнее, один. Вчера пришел, ходит, всех загружает. Мы ему сказали, что у нас есть колдун, любитель поубивать «белых братьев», но он не верит, смеется. Так что ты вовремя приехал.

Поразмыслив, я попросил Ромашку сходить к этому проповеднику в Мустанговую и невзначай сообщить, что я приехал. А я подойду через полчасика.

Быстро распустил и расчесал выгоревшие волосы, расстегнул рубаху, поправил на груди все амулеты. Сделал через все лицо крест сажей. На можжевеловом посохе ножом вырезал шесть зарубок. И, репетируя на ходу грозные гримасы, побрел в Мустанговую.

Ромашка сидел на пороге пещеры и уплетал баранки. Рядом расположился вполне безобидный на вид парень лет восемнадцати. С длинными волосами, в хайратнике и белой холщовой рубахе.

— Мир вам, — поздоровался я. — О ,новенький. А я как раз дозор несу. Кто таков, откуда?

— Из Киева я, Михаил, — отрапортовал парень. — Баранок хочешь?

Я присел, от баранок, естественно, не отказался. Но менее строгим не стал:

— Какой веры будешь, приезжий?

— Самой истинной, настоящей веры я, — воодушевился Михаил. — Скоро в мире воцарится Зверь, я пришел к вам рассказать о нем, указать путь к спасению.

Ромашка театрально закатил глаза и тихонечко принялся распихивать баранки по карманам.

— А не из «белых братьев» ли ты будешь, сектант? — вкрадчиво спросил я и взял в руки посох.

Михаил опасливо покосился на меня и отодвинулся чуть в сторону.

Я вытащил ножик.

— А я тебя предупреждал, — сдерживая смех, подал голос Ромашка.

Стараясь не делать резких движений, я принялся ковырять на посохе зарубку.

— Из «Великого Белого братства» я, это так... — сдавленно сказал Миша. — А что это ты делаешь?

— Зарубку ставлю. Ты у меня седьмой будешь.

— Се... седьмой буду что?

— Сейчас узнаешь, — пытаясь не расхохотаться, сказал я. — Пошли.

— Куда?! Я никуда не пойду!!!

— Пойдешь. У нас тут обрыв есть специальный. Там все поймешь. Или покаешься сейчас в бесовщине, или... будешь седьмым. Впрочем, я зарубку уже сделал, так что без вариантов, пошли.

— Я, это, я, ребят, вы чего, не шутите так, это, я сам пошутил, я можно пойду, мне ехать надо...

Собрался и убежал «белый брат» минуты за три. С шумом скатился по Мужской тропе, только его и видели.

Изгнали беса. И баранок поели.

Я не знаю, что это было. У меня не укладывается в голове то, что произошло. Никак.

Утром я решил пошляться по Сосновому, пособирал немного травок — лимонника, душицы. Попытался поискать неразведанные нычки, но надо признать, безрезультатно. Нового ничего не нашел, зато решил слазить в одну, давно примеченную мной пещеру. Она на отвесном обрыве, метров пятнадцать по скале вниз, блин, а у меня ни веревки, ничего. Но полез.

Сначала казалось легко, но потом начались неприятности. Сверху не разглядеть, выяснилось, что на этой отвесной стене не так уж много трещин и выступов для того, чтобы чувствовать себя уверенным. Срывая ногти, стараясь не делать резких и непродуманных движений, тщательно прощупывая каждый камень, я все-таки докарабкался до пещерки. С дрожащими ногами и руками, со сбитыми пальцами и, наверное, с парой седых волос.

Пещерка оказалась естественной, небольшой, для одного сидящего человека, с рыхлым карстом. Теоретически, подумал я, если денек подолбить, решить проблему спуска и подъема, то вполне можно здесь прятаться — никто залезть сюда не сможет, да и в голову никому не придет, что тут можно прятаться. Высота невероятная — голова кружится, до земли метров семьдесят, не меньше.

Немного поломав карст и расширив пещеру настолько, что стало возможным даже поворачиваться, я принялся аккуратно скидывать вниз камни. Жилых гротов здесь точно нет, но камни на всякий случай я отбрасывал как можно дальше. И вот, вытаскивая один из последних кусков карста, я неловко повернулся и... полетел вниз.

То есть сначала я поехал, животом к скале, отчаянно пытаясь схватиться хоть за что-нибудь — за чахлые кустики, за выступы. Нога уткнулась в камень, меня отбросило, развернуло, и всё. Ощущение свободного полета я помню лишь на какую-то долю секунды.