Геннадий Авраменко - Уходили из дома

— Дельфины? — забеспокоились сердобольные мы. — Какие, на фиг, дельфины, вдруг акула, вылезай!

— Какая акула в Черном море, это дельфин! — орет бесстрашный хиппи, радостно приближаясь к наводящему ужас плавнику.

Мы пережили немало неприятных минут, срывая глотку в крике и уговаривая несчастного вернуться. Вняв наконец нашим мольбам, он шустро залез на камень и сидел там минут тридцать, пока плавник не ушел к горизонту.

Я так до сих пор и не уверен, что это была не акула.

Кирюша Фролов — Казя-Базя, — кстати, в прошлом году меня официально объявил хиппи. Повстречав на узкой симеизской дорожке, он внимательно осмотрел меня: этническая рубашка, уже полусерьезный, выгоревший на солнце, распущенный хайр, вальяжная походка и свободный взгляд. Повернувшись к хиппанам, авторитетный Кирюша молвил:

— Вот, смотрите на Авраменко. Именно так и должен выглядеть настоящий русский хиппи.

Он единственный, кто называет меня не Ринго, а по фамилии. И, кажется, единственный, кто ее знает.

На «Смачно Сплюнув» тогда было весело. Народ в лагере подобрался чрезвычайно вменяемый, добрый и странный. Всем лагерем сдавали сперму в дорогу какой-то герле. Дичь, конечно, но ей кто-то сказал, что если во время беременности пить сперму, то ребенок родится гением, а герла была как раз сильно беременна. Весь хипповский лагерь выстроился в круг и занялся мастурбацией. Собрав банку, счастливую девушку отправили на трассу и принялись хором осуждать не участвовавших в акции, в том числе и меня. Неловко выбиваться из коллектива, но акт коллективной мастурбации с участием исключительно мужчин вызывал у меня тошноту и отвращение. После этого за мной почему-то закрепилась слава чуть ли не девственника. Пришлось, чтобы эта дурацкая слава перестала меня преследовать, демонстративно крутить отношения сразу с несколькими герлицами. Стыдно даже немного.

Места у громадного камня, у которого и располагался «Смачно Сплюнув», хватало всем. Спали все вперемежку, особняком никто не держался, почти коммуна. Днем шарились по городу в поисках пропитания, купались на камнях, смущая бесстыжими голыми задами обывателей, ловили рыбу. Вечером все собирались у костра, варили мидии и «молоко», играли на гитаре, пели «Выход», «Инструкцию по выживанию» и Умку. Все были равны, и даже самые пафосные московские тусовщики ничем не выделялись из общей счастливой хипповской тусовки...

Верка с Бобом со вчерашнего вечера орут друг на друга, расходиться хотят. Достали друг друга невероятно, но на Мангуп с нами собираются.

Приехали Яшка Карлсон с Алькой. Алька красивая.

Один из самых идиотских дней за все лето. Запомнится, уверен, надолго.

На Мангуп решили идти через Ай-Петринское плато, хотя никто там раньше не был и тропы не знает. При этом все сделали умные лица и с уверенностью в глазах выдвинулись в поисках тропы.

У Боба огромадный и тяжеленный рюкзак, из-за которого мы останавливались через каждые сто метров. В результате, несмотря на то что выдвинулись в десять, в полдень мы всего лишь вышли к трассе Ялта-Севастополь и уселись на остановке «Голубой залив». Дабы облегчить рюкзак, съели несколько банок консервов запасливого Боба. Одна банка называлась «Кукумария с мясом». Дрянь невероятная, а главное, никто из нас понятия не имеет, что такое «кукумария».

Вопрос о поиске тропы на плато после консервного обеда рассосался как-то сам собой, а тут и автобус на Ялту подошел. Сели мы в него и приехали... в Симеиз. На хрена мы тащились в Голубой залив, никто так и не понял. Матеря Боба, отдали кондуктору по 14 купонов с носа, до Ливадии никто слова не проронил. Там сели в автобус до водопада Учан-Су. И пошли пешком. Боб с Веркой, естественно, отставали, приходилось ждать, зависать. Долго ли, коротко ли, но к восьми мы были за семь километров до перепала. И это при том, что, по самым моим пессимистичным вчерашним прикидкам, в это время мы уже должны были жечь костры на плато Ай-Петри!

Темнеет, сосны огромные, таблички везде стоят: «Осторожно, энцефалитный клещ!» — страшно. Машин практически нет, раз в час пронесется что-нибудь, не останавливаясь, и наступает тишина. Когда внизу зашумел очередной мотор, я встал посреди дороги и растопырил руки. «Жигуль» зеленый, спасибо, что не переехал, остановился.

Спрашиваем, далеко ли еще до Ай-Петри идти.

И тут он нам, измотанным и пропотевшим, готовым разорвать любого на клочки, сообщает, что это трасса вовсе не на Бахчисарай, что этот перевал вообще другой и что никакого села Соколиное здесь никогда не было. «Жигуль» уезжает, а мы остаемся, кто в прострации, кто в истеричном хохоте. Верка разрыдалась и врезала Бобу по шее. Исследовав карту, мы пришли к выводу, что раз это не Ай-Петри, то мы случайно свернули на Роман-Кош, самую высокую гору в Крыму.