Закир Дакенов - Вышка

— Перерыв, слышь! Перерыв, говорю! На меня смотрели скошенные с желтинкой глаза Андрея. Он тормошил меня за плечо:

— Пошли скорей в буфет, рубль есть!..

— Есть мани-мани? — остановил нас у входа рябой ефрейтор в шапке, надвинутой на глаза.

— Нет, — торопливо отвечал Андрей и, не мигая, смотрел ему в глаза.

— Точно нет?

— Да нет, откуда?..

— А если поискать?

— Честное слово!

Ефрейтор показал спину — пошел к стоящим у выхода на улицу Мореву и еще двум, кажется, это были те, что тогда ночью в умывальнике… Они о чем-то переговаривались.

— Я сейчас стану в очередь, — говорил Андрей, оглядываясь по сторонам, — а ты у входа стой. Если этот Дягилев пойдет в буфет, предупредишь…

В буфете стоял ровный — не как в обычной пивной — гул. Стоя у белых столиков, мужчины и женщины потягивали пиво из тонких высоких стаканов, мохнатая пена нависла над краями полных стаканов, а в пустых дрожали прозрачные перепонки. Некоторые пили коньяк; шуршала шоколадная обертка, поблескивала в руках.

Возле входа стояли двое. Один, в вельветовом костюме и с выпуклой бородкой, все держал крохотную рюмку у шевелящегося рта — говорил другому, лысому и с пышными усами:

— Нет, нет, нет! Вы со мной не спорьте, именно в этом месте весь спектакль как бы распадается на куски. Пшик и нет!

Лысый жевал шоколад, кивал, а сам усмехался.

Наконец из толпы вынырнул Андрей — в одной руке он держал тарелку с пирожным, а в другой бутылку сока.

Мы протиснулись в самый дальний угол, в гущу крутоплечих пиджаков и пахучих волос. В это время резанул звонок.

Толпа редела, унося гул. Мы кинулись из буфета, на бегу вытирая губы.

Во втором действии музыка и фигуры на сцене начали в мерно гудящей круговерти то удаляться, то лететь прямо в глаза. Андрей толкал в бок, показывал глазами на глядящих в нашу сторону дембелей…

Потом я покосился на него и увидел, как со слепленными глазами он клонится вперед…

…Автобус выскочил из огней города и покатил по дробной от мороза дороге. Вайсбард ехал в другом… Кругом блестели глаза, гогот и крики взрывались со всех сторон:

— Ух, как она поглядела! Ты ж видал, видал же…

— Глаза — во! Ж… вот такая! Вот бы я ей…

— А Вайсбард раз меня за рукав, по карманам хлоп-хлоп — ни хрена!

— Адрес дала! Возле Птичьего рынка… Кто-то гудел, завывая на одной ноте:

— Домой когда-а-а?!

В черном окне мелькнули далекие огоньки — полк. Далеко еще.

А за стеклянной перегородкой пела Пугачева:

Наконец приехали. Парадки с плеч, в хэбэ построились возле коек. Дежурный торопливо читал список вечерней поверки. Вайсбард, заложив руки за спину и прикрыв глаза, слушал. Когда прозвучало последнее «я», он не спеша вышел на середину.

— Ну что ж, вижу, отдохнули вы хорошо. Кое-кто даже слишком хорошо. Но… — Вайсбард поднял руку, вперил в потолок палец. — К сожалению, невозможно сделать так, чтобы всем без исключения было хорошо. Легче всем сделать плохо. — Ну что еще такое? Глаза уже сами собой закрываются, голос замполита доносится рывками. — Морев, Дягилев, Магомедов, Яровой, выйти из строя.

Названные вышли. Вайсбард показал на них рукой:

— Вот эти вот, ваши товарищи, я извиняюсь, плевать хотели на ваш покой, и на то, что завтра всем предстоит боевая служба, и… — Вайсбард оттянул уголок рта. — И напились как свиньи! Дежурный!

— Я! — бряцая штык-ножом, подбежал дежурный сержант.

— Открывайте ружпарк.

Дежурный открыл решетчатую дверь, и Вайсбард, отходя задом к стене, бросил отрывисто:

— Взвод, в ружье!

Загрохотало — и как ураганом смело строй, а вслед летело:

— Снаряжение полное боевое! Строиться у выхода!

Выскакивали из ружпарка и бросались вниз по лестнице, вылетали в резкую черную ночь. На бегу я увидел, как Морев, накидывая на себя вещмешок, торопливо говорил глядящему в потолок замполиту:

— Товарищ майор, за что весь взвод?!

— Уберите вашу пьяную морду, — отвечал тот. — Сейчас мы наденем на нее противогаз.

Взвод бежал по заледенелой дороге, пронзенный фарами; Вайсбард ехал сзади на комбатовском уазике.

В черном воздухе стоял частый стук сапог о мерзлую землю, да слышалось громыхание снаряжения и дыхание. Впереди в свете фар сверкали ремни бегущих, и клубился пар над прыгающими вверх-вниз головами.

Уазик, взрывая снег, стал обходить бегущих — Вайсбард, приоткрыв дверцу, крикнул:

— Газы!

— Сука! — прохрипел кто-то рядом, с хлестким звуком выдергивая противогаз из сумки. Ныряя лицом в холодную резину, успеваю заметить крикнувшего. Это Андрей…