Анатолий Голубев - Тогда умирает футбол

Долги клуба к тому времени перевалили за пятьдесят тысяч. Тогда Лоорес подошел к кассе и потряс чековой книжкой. Таким образом, он стал ангелом-спасителем. И был произведен в президенты.

Вскоре он прибрал к рукам и футбольный тотализатор, этот денежный пуп зрелищного Ливерпуля. Теперь он еще и главный директор трех крупнейших манчестерских магазинов.

Лоорес, видимо, следил за «Элертоном» долгое время. И не просто как болельщик. Иначе бы он не смог разобраться в ситуации так быстро. По призванию Лоорес – эксперт по производству денег. У него в жизни не было другого занятия. Он из богатой семьи и в двадцать три года был уже миллионером. Он давно постиг смысл многих футбольных проблем, прекрасно видит, где делают и где теряют деньги большие клубы. Руководя финансовыми операциями, он учитывает все – от игрока до последнего болельщика, который еще толком ничего не понимает в футболе. Многое он взял у «рейнджерсов», но во многом пошел дальше.

Любопытно, что чувствует Лоорес, когда смотрит матчи своей команды: «Я не могу сказать, что получаю такое же наслаждение от игры, как прежде, когда был рядовым зрителем. Одно дело смотреть на действия игроков, другое – следить, как работают эти люди».

Рассказывая о Лооресе, Дональд настолько точно имитировал его голос, что Барбара обернулась и взглянула на загорелый затылок президента «Элертона», видневшийся из-за спинки кресла.

– Тише, ты… Неудобно будет, если услышит… Они замолчали. В комнате звучал только проповеднический голос Мейсла:

– Абсолютной любовью называется отказ от насилия над человеческой природой. Такая любовь ведет к созданию универсального типа человека, свободного от национальных, классовых и политических предрассудков… Одно дело быть честным при сравнении с другим человеком, другое дело выдержать испытание перед лицом абсолютной честности.

Дональд невольно прислушался к разговору, потом заговорил сам:

– Лоорес не моргнув глазом выложил двести тысяч на покупку «звезд» для команды. Он убежден, что деньги не всегда могут купить успех, зато всегда могут сделать команду. И такой команды действительно давно не видели в Ливерпуле. Стадион – битком. А Лоорес ждет, когда к нему вернутся его деньги… Вот тебе и универсальный тип человека, свободного от всяких предрассудков, – повторил Дональд слова Мейсла.

Спортивная база представляла собой обычный пансионат, с той лишь разницей, что к нему примыкало большое ухоженное футбольное поле без всякой ограды. Оно давало находившемуся на нем необычное ощущение простора. Поле переходило в лужайки для гольфа, и при желании их тоже можно было использовать для тренировочной работы.

Когда Дональд вошел в дом, команда сидела за длинным деревянным столом, вытянутым вдоль застекленной террасы. Яркий солнечный свет золотил деревянные стены, пол и потолок. Завтрак уже закончился, но вставать никому не хотелось. На подносах стояли пакеты из-под молока, тарелки с остатками яичницы и розетки из-под джема.

Солман полулежал на стуле, засунув ладони глубоко под мышки, и, вероятно, о чем-то думал. На дальнем конце стола четверо играли в «Черного Джека». Только без карт – на пальцах. Набравший двадцать одно очко щелкал по носу остальных. Марфи ковырял в зубах, а Фокс еще допивал свою чашку кофе.

– Папа, а у вас очень милое семейство! – еще с порога приветствовал Дональд менаджера.

Тот кивнул и, вынув изо рта зубочистку, пробурчал:

– Ленивые все. Только за столом и работают. Он достал из кармана большую черную трубку, сунул ее в рот и принялся сосать, не разжигая. С конца стола кто-то подал реплику:

– Папа сегодня не в духе.

Дональд пожал руку всем, до кого мог дотянуться.

– У нас жить будешь или у Мейсла? – как бы между прочим спросил Крис.

– Если приютите…

– Наверху, последняя дверь направо. С Солманом вдвоем.

Дональд посмотрел на Солмана. Бен в ответ кивнул головой, не отвлекаясь от своих мыслей.

Наверху Дональд переоделся в тренировочный костюм. Когда он спустился вниз, команда перебралась в холл. Кресел для всех не хватало, и каждый устраивался как мог. Мей и Камптон улеглись прямо на пол, подложив руки Под голову. Рыжий Майкл закинул ноги за спинку кресла Прегга, и оба долго возились – Прегг сбрасывал назад ноги Майкла, а тот как ни в чем не бывало клал их ему прямо на голову.

– Ну, будет, потешились – и за работу, – Марфи сидел возле большой черной доски, установленной прямо на стульях. Старый Джекки Дасслер принес мел и губку и уселся рядом с Дональдом.