Анатолий Голубев - Тогда умирает футбол

На ходу он перебрал почту и извлек из нее открытку с адресом, выведенным рукой Барбары. С открытки смотрело розовое, толстое лицо счастливого трубочиста в черном костюме и цилиндре. Он сидел на трубе заснеженного по крышу сказочного домика и блаженно улыбался, свесив ногу в трубу. Но в его веселье было что-то фальшивое, неискреннее.

Дональд не спеша надорвал склейку.

«Дональд, прости, что уехала. Я не могла иначе. Желаю провести рождество весело. Барбара».

Это сообщение не произвело на него никакого впечатления, как на ледяную глыбу уже не действует холод.

Он вошел в гостиную, сел к камину, бросил открытку на пол и начал читать другую. Постепенно над открыткой Барбары выросла целая горка других открыток. Сбросив последнюю с коленей, он неохотно развернул газету. Открыл третью полосу и глянул на страницу судебной хроники. Заметка о решении верховного суда шла четвертой и содержала всего несколько строк.

Верховный суд признал иск клуба «Манчестер Рейнджерс» обоснованным и передал дело в королевский суд для окончательного утверждения приговора.

Это был конец. Никаких надежд даже на случайность не оставалось.

Дональд уронил газету на пол. Медленно взял щипцы и помешал угли, которые теперь лежали рыжей шапкой в самом центре камина. Принес из кабинета рукопись «День, когда родилась команда» и вновь уселся в кресло. Тепло камина ласкало открытую грудь и руки. Но он подкатил кресло еще ближе и задумчиво смотрел в камин.

Потом, решившись, осторожно, по одной, начал укладывать нижние страницы рукописи на горячие угли. Пламя жадно хватало листы бумаги и сворачивало в тонкие черные трубки, которые тут же распадались на красноватые лепестки.

В его душе не было ни капли жалости к труду, пожираемому огнем. Дональд уничтожал то, что уже не могло, не должно было существовать. Он положил всю рукопись на угли. Какое-то мгновение толстая кипа белых плотных листов лежала без изменения. Огонь как бы давал сидящему в кресле человеку время передумать и взять рукопись обратно. Но потом, будто спохватившись, скомкал верхний лист… Исчезло название… Потом вся пачка выгнулась, как человек в агонии, и вспыхнула жарким пламенем…