Анатолий Голубев: Мир без милосердия

«Мир без милосердия» — таким безжалостным встает перед нами мир буржуазного спорта в романах Анатолия Голубева «Тогда умирает футбол» и «Никто не любит Крокодила», вошедших в эту книгу. В основе романов — подлинные события, происшедшие с английскими футболистами и профессиональным французским велогонщиком.

Он стал феноменом XX века. Полноправной сферой жизни современного общества. Он стал социально, экономически, политически и нравственно неизмеримо значимей, чем прежде, еще четверть века назад. И он стал потому еще более противоречив и сложен. О чем это?! Неужели все о нем, о современном спорте?! Полноте: бег на сто метров или бросок по баскетбольной корзине — и столь громкие понятия, как «социология», «экономика», «политика»?! И тем не менее это так.

Спорт стал сегодня жизненно необходимой формой деятельности человека, политикой сегодняшнего дня.

Доказательством тому могут служить серьезные проблемы, вставшие перед современным спортивным движением вообще и олимпийским в частности. Все настойчивее звучат голоса, становятся все громче, и вещают они о том, что время Олимпиад прошло... Прошло время прекрасных, каждый раз по-своему неповторимых фестивалей мирового спорта. Неужели уроки истории древнегреческого олимпизма не пойдут впрок современному человечеству?

Увы... Если когда-то Олимпийские игры пресекали не только распри общин, но и войны между народами, то в наше просвещенное время, которым мы по праву гордимся (еще бы, цивилизация сделала такой ощутимый шаг на более высокую ступень своего развития), — войны стали отменять Олимпиады. Токийские игры, назначенные на 1940 год, состоялись лишь четверть века спустя, когда утихло эхо величайшей из мировых войн.

И проблема выживания современного олимпийского движения, которая волнует так сторонников бессмертной идеи гармонического развития человека, — а это невозможно без спорта, без физической культуры, — естественно, не появилась вдруг, не родилась внезапно. Симптомы организационной болезни возникали исподволь, множились в разных формах, в разных странах, и прежде всего в космополитическом мире профессионального спорта, который так люб обществу всеобщего потребления, наживы и делячества... Эти симптомы лишь накапливались в мире без милосердия, чтобы однажды, когда-нибудь, превратиться в реальную угрозу самому существованию спорта, угрозу, столь трудно предотвратимую человеческим сообществом.

Зачем живет человек на Земле? Что заставляет его брать на себя, и без того безмерно уставшего от сумасшедших скоростей и нагрузок нашего бурного века, еще и тяжести боев на спортивных ристалищах?

Не просто ответить на такие вопросы. Сколько людей — столько и мнений. Да и вряд ли однозначный ответ поможет понять что-либо человеку, решившему поглубже разобраться в проблемах современного спорта.

Убежден, что ответы на многие вопросы лежат сегодня в душах тех, кто занимается спортом, любительским или профессиональным, кто его организует, кто его направляет.

Романы «Тогда умирает футбол» и «Никто не любит Крокодила» написаны в разное время, хотя побудительная причина их написания было одна — погибли люди. Первый раз это случилось в метельном феврале 1958 года, когда английская футбольная команда «Манчестер юнайтед» разбилась в самолете, потерпевшем аварию при взлете с бетонной полосы Мюнхенского международного аэропорта. Второй раз — когда я узнал о смерти моего хорошего знакомого, английского профессионального велогонщика Тома Симпсона, принявшего допинг и умершего от этого во время затяжного подъема на горе Венту в середине тринадцатого этапа крупнейшей велогонки «Тур де Франс».

За что сражаются в смертельной схватке спортивный журналист Дональд Роуз и прославленный король дорог французский велогонщик Роже Дюваллон по кличке Крокодил?!

Разные страны, разные виды спорта, и очень разные люди, но все они вертятся в одном круговороте, который называется погоней за наживой. В этой чертовой мельнице гибнут лучшие сыны наций. В этой безудержной гонке за призрачным благополучием рушатся судьбы, калечатся души...

Оба предлагаемых читателю романа показывают внутренний мир героев, тот, что сокрыт для неистовствующей публики на трибунах.