Анатолий Голубев: Мир без милосердия

— Председатель Мюнхенской комиссии безопасности Ганс Ритшель, — отрекомендовался стоявший рядом человек в летной форме. Он довольно свободно говорил по-английски, но с резким акцентом баварца. — Вот список ваших ребят, которых успели достать. Кто погиб и кого отправили в больницу...

— А не могли бы вы сказать, что все-таки произошло с самолетом? — спросил Дональд, тупо уставившись на лист бумаги, разделенный надвое жирной красной линией: слева — мертвые, справа — раненые.

— Сейчас трудно сказать. Наблюдатель с контрольного пункта видел, как машина оторвалась от земли футов на шестьдесят и упала. Рация передала лишь два слова: «Бог мой!..» Наблюдатель сразу же дал сигнал тревоги. Техническая группа — в ней прекрасные специалисты нашего гражданского авиационного института — сейчас обследует мотор и машину в целом. То, что от нее осталось. Маловероятно в таком хаосе сразу найти причину аварии. Возможно, что-нибудь разъяснит командир корабля Джеймс Пейн, если я не ошибаюсь. Он почти не пострадал.

Между тем к месту катастрофы все прибывали и прибывали журналисты. Кощунственно вспыхивали импульсные лампы. Мальчики-курьеры хватали кассеты и бросались к машинам, унося первые снимки в экстренные выпуски газет. А фотокорреспонденты продолжали бродить по площадке, заговорщически перемигиваясь синими всполохами.

— Боже, Дон... В хвостовом отсеке все мертвые... Понимаешь?! И Дэвид Сеттерс и Джордж Эвардс... Они тоже...

Роуз положил руку на плечо Тони.

— Я пойду к врачам. Может быть, кто-то лишь ранен... Сейчас нелегко разобраться.

Через несколько минут Дональд вернулся как-то сразу осунувшийся.

— Они погибли... — Он говорил, с трудом выжимая из себя слова. — Я видел их своими глазами... У Бэна Солмана тяжелая контузия. У Роджера Комптона помяты ребра, перелом ноги. А насчет Дункана Тейлора ошиблись — он пока жив. Его отправили в больницу... — Дональд заглянул в блокнот, — «Рехтс дер изар». Это в центре города. Но говорят, он безнадежен — увезли в кислородной камере. И Джо Гест с ним... Ты знаешь его, отличный парень из «Дейли уоркер». Тоже плох, но считают, что есть слабая надежда.

Дональд мельком взглянул на часы.

— Через пятнадцать минут можешь идти передавать: на проводе будет твоя газета.

— Спасибо. Я совсем растерялся и забыл, что надо работать. Шеф не простит мне молчания. Коль я все-таки выжил...

— Звони, а я вернусь к самолету... В машине еще осталось несколько человек.

Дональд разыскал членов комиссии безопасности английской авиационной компании, которые только что прибыли и со скрупулезной точностью устанавливали степени увечий и имена погибших. Страховые полисы не любят неточностей! А врачи давали противоречивые сведения. Ганс Ритшель был едва ли не единственным, кто представлял себе все размеры катастрофы.

— Я пока ничего не могу добавить к тому, что вы видите, — сдержанно сказал представитель БЕА. — Спросите капитана Пейна. Может быть, он вам сообщит что-нибудь интересное.

Подойдя к капитану, безучастно взиравшему на все, что творилось вокруг, Дональд попытался вытянуть из него дополнительные сведения для Тони. Капитан стоял, засунув руки в карманы брюк и покачиваясь с носков на пятки, туда и обратно. Туда и обратно. Как маятник.

— Часа через три состоится пресс-конференция экипажа и пассажиров, которые смогут на ней присутствовать. Там узнаете все, что вас интересует, — нехотя ответил командир корабля.

Но не успел Роуз возмутиться, как тот, смягчившись, а скорее чтобы отвести душу, заговорил вновь:

— Извините... Кажется, у меня сдают нервы... Я летаю много лет, но... Самое чудовищное — в непонятности происшедшего. Вчера, когда я заводил моторы на Белградском аэродроме, оба работали с полной нагрузкой. Правда, мне не понравился звук одного из них. Я немедленно вернул машину на профилактический осмотр. Но ничего не было обнаружено — осматривал лучший механик авиакомпании. До этого «Лорд Беверли» пробыл в воздухе более восьми тысяч часов и спокойно мог продержаться еще столько же. Думаю, подобное несчастье могло произойти с любой машиной.

— Это ужасно! Пожалуй, с этой катастрофой сравнится лишь итальянская трагедия. Если помните, самолет, на борту которого летела футбольная команда «Торино», врезался в кафедральный собор в самом центре города.

— Я помню эту историю... Но здесь нет ничего общего. Даже кафедрального собора. И столько смертей сразу!.. Бедняга Рейнмент! Это был его первый полет в качестве старшего офицера. И последний...