Анатолий Голубев - Тогда умирает футбол

– «Я люблю, как и ты меня, но я буду бороться за тебя, в то время как ты будешь только думать, как тебе поступить». Вот и вся философия, короче не скажешь. Тоже не мое. У кого украл – не помню.

– Тогда еще конкретнее, – вновь засмеялся Лоорес. – Я спрашиваю у Барбары, стремится ли одинокая женщина к нормальной, я подчеркиваю, нормальной сексуальной жизни?

– Тю-тю!… – присвистнул Дональд. – Чего уж конкретней. Тогда не стоило забираться в такие глубокие дебри, как понятие «чувство».

– Ты хочешь сказать, – вмешалась Барбара, наигранно повышая в угрозе голос, – что у одинокой женщины не может быть настоящих чувств? И вообще, что вы, мужчины, понимаете в жизни одинокой женщины, когда не можете разобраться в жизни собственных жен, которые у вас под боком полжизни?

– Любопытно… – протянул за спиной у всех Уинстон Мейсл. – Сколько знал женщин, но ни разу не приходилось видеть такой воинственной…

С высоким стаканом в руке он сел в крайнее кресло и начал помешивать щипцами угли в камине.

Барбара, покачиваясь, прошлась по комнате, давая мужчинам возможность полюбоваться ее фигурой.

– Стремление, о котором говорите вы, Лоорес, зависит исключительно от характера. А возможностей здесь сколько угодно… Одинокая женщина более привлекательна для мужчины, чем замужняя. Она живет своим умом, а не умом супруга. Как правило, ее индивидуальность проявляется ярче. Хотя бы потому, что она должна выжить в мире конкуренции и отбора. Лично мне нравится положение одинокой женщины, потому что она свободна. А замужняя? Вы-то лучше меня знаете, что такое замужняя женщина! То она кормит детей, то умывает их, то готовит, то стирает. И забывает о муже…

Дональд, прищурив глаза, настороженно смотрел на Барбару. Он никогда не слышал от нее таких слов и даже не предполагал, что она в мужском обществе может так смело и так до жестокости трезво судить о жизни. И к тому же это: «мне нравится положение одинокой женщины»…

Мейсл слушал очень внимательно, немного наклонив голову. Лоорес хихикал. Старый холостяк не мог не согласиться с тем, что говорила Барбара.

– Когда мужчина думает об одинокой женщине, он представляет ее одну в теплой комнате. Смуглые ноги в розовых шелковых капри-брючках. Возлежащую среди дюжины подушек. Лениво читающую нашумевший роман. И жаждущую встречи с любовником…

Барбара задумалась на мгновение.

– У одинокой женщины много средств привлечь мужчину. Ну вот такой пустяк, как умение слушать. А ведь оно может стать оружием одинокой женщины. Мужчинам порой так хочется высказать кому-нибудь все свои тревоги. Это великое умение – умение слушать!

– Вот-вот, Барбара, – подхватил Мейсл, – вы совершенно правы! Может быть, даже не вполне осознали глубину своей правоты, когда заметили об умении слушать. Но это относится не только к женщине…

Дональд с любопытством взглянул на говорившего это Мейсла. Ему показалось, что президент обращался уже не к Барбаре, а к нему. И слова Мейсла были прямым продолжением их разговора о процессе.

– Сейчас многие твердят о том, что бог перестал беседовать с людьми. Я думаю, что не бог перестал, а люди прекратили слушать бога. Да и не только одного его. «Слушать» – это и есть открытый путь к широкому возрождению личности. Мы нуждаемся в абсолютных канонах честности, бескорыстия, самоотреченности и любви. Только достигнув их, мы действительно покажем, что из себя представляем.

Мейсл говорил, все больше увлекаясь, как на проповеди. Лоорес слушал его уже без тени улыбки.

Дональд встал и подошел к стеклянной стене, выходившей в сад. За стеклом было безлунно и, наверно, холодно. Подошла Барбара и стала рядом. Сзади доносился слегка приглушенный голос Мейсла.

– Кто этот Лоорес? – тихо спросила Барбара. – Я где-то встречала его.

– Возможно, на приемах. Это президент совета директоров «Элертона».

– Ты его хорошо знаешь?

– Не могу этого сказать. Так, по слухам… – Расскажи…

Они Сели в качалки спиной к камину, рассматривая бездонную темень за окном. Всполохи огня бросали пунцовый отблеск на стекло, и после каждой такой вспышки темнота за окном становилась еще гуще.

– Это богатый холостяк. Очень богатый. Он пришел в спорт с тремя варьете, одиннадцатью большими кинотеатрами и просторным концертным холлом. Он стал хозяином команды два года назад, когда его избрали, – Дональд иронически произнес слово «избрали», – президентом совета директоров клуба «Элертон». Сначала Лоорес дал в долг дирекции клуба что-то около ста тысяч фунтов стерлингов – клуб находился в безвыходном положении, – за что немедленно был введен в совет директоров. Там деловой инстинкт подсказал ему, что футбольный клуб отлично пристегивается к его варьете и кинотеатрам.