Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

— Да. Спасибо за звонок. (Да. Сообщение принято.)

Кросс повесил трубку.

Он вынул ещё одну монету и снова набрал номер.

— Алло?

— Привет, Джейсон. Это Роджер Кросс, — начал он.

— О, привет суперинтендент. Какой приятный сюрприз, — ответил Пламм. — Наш уговор о завтрашней партии в бридж остается в силе? (Ты перехватил папки АМГ?)

— Да, — подтвердил Кросс. А потом, как бы невзначай, добавил: — Только нельзя ли перенести её с шести на восемь? (Да, мы в безопасности, никаких имен не упомянуто.)

Пламм вздохнул с явным облегчением. Затем осведомился:

— Сообщить об этом остальным? Мы встречаемся сегодня вечером, как договорились?

— Нет, сегодня беспокоить их не стоит. Мы можем сделать это завтра.

— Замечательно. Спасибо за звонок.

Кросс снова вышел на улицу, где было полно людей. Очень довольный собой, он сел в машину и закурил. «Интересно, что подумает Суслев — или его боссы, — если они узнают, что настоящий „Артур“ — я, а не Джейсон Пламм. Одна тайна скрывает в себе другую, а та — третью. Джейсон единственный знает, кто на самом деле „Артур“!»

Он фыркнул от смеха.

«КГБ будет рвать и метать. Русские не любят, когда от них что-то скрывают. И придут в ярость, если пронюхают, что именно я завербовал Пламма и создал „Севрин“, а не наоборот».

Провернуть все это было нетрудно. Кросс служил тогда в военной разведке в Германии, война уже шла к концу. Ему шепнули, что Пламм, в ту пору военный связист, шлет шифровки Советам, используя припрятанный передатчик. В течение месяца он познакомился с Пламмом и установил, что так оно и есть, но война почти сразу закончилась. Поэтому Кросс приберег эту информацию на будущее — для обмена или перехода на сторону русских, если понадобится. «Когда занимаешься шпионажем, нужно быть готовым к тому, что рано или поздно тебя вычислят, или предадут, или обменяют на кого-то либо что-то. Всегда нужно располагать секретами, чтобы торговаться, и чем важнее секреты, тем безопаснее твое положение, ибо рано или поздно ошибка — твоя или подчиненного — лишает тебя прикрытия и ты делаешься беспомощным, как бабочка, проткнутая булавкой. Как Воранский. Как Меткин. Как Данросс со своими липовыми папками. Как Роузмонт со своим наивным идеализмом. Как Григорий Суслев — отпечатки его пальцев с рюмки теперь в досье ЦРУ, — который угодил в поставленную мной мышеловку».

Кросс громко рассмеялся. Выжав сцепление, он выехал на забитую машинами проезжую часть. «Какой волнующей становится жизнь, когда играешь то за одну, то за другую сторону и сталкиваешь их, — размышлял он. — Да, тайны и впрямь делают жизнь волнующей».

21:45

Никогда Бартлетт не ужинал так вкусно, никогда ему не доводилось отведать таких отменных блюд китайской кухни, как на Боляочжоу, небольшом островке к юго-западу от Абердина. Кушанье, которое им принесли, — маленькие чашечки с рисом — было уже восьмым. По традиции рис подавали последним.

— Рис есть совсем не обязательно, Линк! — усмехнулась Орланда. — Этим ты можешь показать тому, кто угощает, мол, наелся так, что больше не лезет!

— Точно, Орланда! Квиллан, ужин — просто фантастика!

— Да-да, именно фантастика, — эхом откликнулась она. — Вкус у тебя просто великолепный.

Ресторан — грязный, освещенный голыми лампочками, с покрытыми клеенкой столами, расшатанными стульями и треснутыми плитками пола — приютился рядом с маленькой пристанью недалеко от рыбацкой деревушки. В стоявших рядами позади заведения чанах был выставлен на продажу дневной улов всех жителей островка: крупные и мелкие креветки, кальмары, лангусты, небольшие крабы и рыба всевозможных форм и размеров. В сопровождении хозяина они ходили между чанами и отбирали на свой вкус.

Горнт и хозяин долго обсуждали меню, споря, какая рыба подойдет больше. Оба хорошо разбирались в этом, а Горнта ещё ценили как щедрого клиента. Потом они уселись втроем за стол во внутреннем дворике, пили пиво, наслаждаясь вечерней прохладой, и всем было весело. Все понимали, что, по крайней мере на время ужина, установлено перемирие и не нужно держаться настороже.

Через несколько минут поспело первое угощение — горки сочных, быстро прожаренных креветок, источавших запах моря и восхитительных как ничто другое в мире. Потом были крошечные осьминоги с чесноком, имбирем, соусом чили и всеми специями Востока. Затем немного хорошо прожаренных куриных крылышек, которые полагалось есть с морской солью, далее огромная рыба, приготовленная на пару с соей, стрелками свежего зеленого лука и имбирем: она была выложена на блюде, а щечку, самое вкусное место, поднесли Бартлетту, как почетному гостю.