Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

— Заплатит ли? Могу поспорить, что нет, Питер. Во всяком случае, вовремя. Проклятье! Мы… у нас и так уже туго с деньгами.

— Я всегда могу занять против обязательной выплаты на следующий год. Не…

— О нет! Нет, мы не будем этого делать, Питер. Мы не должны этого делать. Мы договорились. Ина… иначе ты опять окажешься в… в ловушке.

— Что-нибудь подвернется, — убежденно произнес он. — В следующем месяце тринадцатое число — пятница, а нам при таком сочетании всегда везло.

Тринадцатого был опубликован его роман, и тринадцатого же он попал в списки бестселлеров. Когда три года назад они с женой были «на нуле», опять-таки тринадцатого числа он заключил прекрасный контракт на сценарий, который снова позволил им выплыть. Режиссером его первый раз утвердили тринадцатого. А тринадцатого апреля прошлого года, в пятницу, одна из студий Голливуда приобрела права на съемку фильма по его роману за сто пятьдесят семь тысяч долларов. Десять процентов получил агент, а остаток Питер Марлоу распределил на пять лет — заранее. Пять лет обязательных выплат на семью. Двадцать пять тысяч каждый год в январе. Если не шиковать, хватит на школу, медицинские расходы, платежи по закладной, за машину и прочие. Пять славных лет свободы от всех обычных треволнений. Эта свобода позволила отказаться от написания очередного сценария и приехать на год в Гонконг. За свой счет. Зато можно без помех собирать материал для второй книги. «О господи, — подумал Питер Марлоу, вдруг оцепенев. — Какого черта я вообще ищу? Какого черта я здесь делаю?»

— Господи, — печально проговорил он, — если бы я не настоял, чтобы мы пошли на этот банкет, ничего этого никогда бы не случилось.

— Джосс. — Она слабо улыбнулась. — Судьба, Питер. Помнишь, как ты… ты всегда говоришь мне. Джосс. Это джосс, просто джосс, Питер. Господи, как мне плохо.

10:01

Орланда Рамуш открыла дверь своей квартиры и поставила промокший зонт в подставку.

— Входите, Линк, — вся сияя, пригласила она. — Minha casa é vossa casa. Мой дом — ваш дом.

— Вы уверены? — улыбнулся Линк.

Она беспечно засмеялась:

— А! Посмотрим. Это лишь старинный португальский обычай… предлагать свой дом. — Она снимала блестящий, очень модный плащ. Он тоже стаскивал плащ — промокший насквозь и поношенный.

— Так, давайте я его повешу. О, насчет того что натекло, не беспокойтесь, моя ама все подотрет. Заходите.

В гостиную, очень женскую, обставленную со вкусом, аккуратную и прибранную, было приятно зайти. Орланда закрыла за Бартлеттом дверь и повесила его пиджак на вешалку. Он подошел к высокой стеклянной двери балкона. Квартира располагалась на восьмом этаже Роуз-Корт на Коутуолл-роуд.

— Дождь всегда так поливает? — спросил он.

— В настоящий тайфун гораздо сильнее. В день может выпасть от двенадцати до восемнадцати дюймов [227] От 30,5 до 45,7 см. . К тому же случаются оползни, и смывает целые кварталы поселенцев.

Он посмотрел вниз сквозь низко нависшие тучи. Почти весь вид закрывали многоэтажные дома, которые тянулись лентой по краям извилистых дорог, врезающихся в склоны холмов. Мигали огоньки Сентрал и береговой линии далеко внизу.

— Будто на самолёте летишь, Орланда. В ясную ночь вид, должно быть, потрясающий.

— Да-да, потрясающий. Мне очень нравится. Весь Коулун как на ладони. Пока не построили Синклер-тауэрс — вот этот большой дом прямо перед нами, — отсюда открывался лучший вид во всем Гонконге. Вам известно, что Синклер-тауэрс принадлежит «Струанз»? Думаю, Иэн Данросс приложил руку к его строительству, чтобы досадить Квиллану. У Квиллана здесь квартира на самом верху… по крайней мере, была.

— Башня испортила ему вид?

— Напрочь.

— Накладно досаждать таким образом.

— Отнюдь. И тот и другой дом приносит огромную прибыль. Квиллан говорил, что в Гонконге все окупается за три года. Чем надо обладать, так это недвижимостью. Можно заработать… — Она усмехнулась. — При желании вы могли бы значительно увеличить ваше состояние.

— А если я захочу остаться, где стоит поселиться?

— Здесь, на Мид-Лэвелз. Выше, на Пике, всегда очень влажно, стены отсыревают, и все плесневеет. — Она сняла с головы шарфик и, тряхнув ею, распустила волосы. Потом села на ручку кресла, смотря Бартлетту в спину и терпеливо ожидая.

— Вы здесь давно живете? — спросил он.

— Пять лет, почти шесть. С того времени, как был построен дом.

Повернувшись, он оперся на подоконнник.