Сергей Минаев - Media Sapiens. Повесть о третьем сроке

– Обморожение, да? Очень интересно. Ольга, пойми. У нас в стране за зимний период умирают от обморожения бомжи, ветераны, солдаты и просто пьяницы. Это уже на хуй никому не интересно. Новость по твоей тематике должна быть не просто интересной. Она должна быть шокирующей. Деды у неё солдата избили, пиздец какой. Пару синяков поставили. Мне не нужны просто избитые солдаты, понимаешь? Ты знаешь, какие солдаты мне нужны?

– Какие, Антон Геннадьевич? – Ольга готовится записывать.

– Мне нужны солдаты, идеальные для восприятия аудиторией. Универсальные солдаты. Такие, блядь, солдаты, чтобы от одного взгляда на них аудитория падала бы в обморок и бежала митинговать против министра обороны. Не надо писать про синяки и ушибы. Напишите про отрезанную, вследствие избиения, ногу. Лучше две. А ещё лучше, напишите про то, что от солдата осталась одна голова, которая продолжает бороться за жизнь, черпая силы из аппарата с питательным раствором, купленного на деньги какой-нибудь оппозиционной партии за рубежом. Потому что у наших врачей на это денег нет.

– Так ведь…

– Что? У вас солдат нет, или партий?

– Солдаты есть, но Антон Геннадьевич, но вот с отрезанными ногами мне пока не встречались. Может быть, такие случаи и были, но они тщательно скрываются. А прочесать армию на предмет одного солдата, у меня нет таких связей.

– Ольга, у тебя, может, и нет связей, зато у тебя есть эфир. Я же тебя не прошу самой им ноги отрезать в реальности. Сделай это в эфире. Хорошо, не хочешь про ноги, напиши про гениталии. Про изнасилование, при попустительстве офицеров, пьющих водку. Подтяните комитеты эти. Как их там? Солдатских матерей или отцов. События должны быть не просто большими – они должны быть грандиозными. Привлекайте пристальное внимание аудитории. Следите за процессом. Показывайте отрезание ноги в операционной в он-лайн режиме. Ну что вы как дети, в самом деле? Все ведь есть – деньги, компьютерные специалисты по спецэффектам, свои люди среди матерей, свои журналисты. Желания у вас просто нет. И любви к своему делу. А дело надо любить, иначе ничего не получится. Поймите, Ольга, вы тут работаете не с мёртвыми классиками литературы и не с гениальными поэтами, которые никому не интересны. Вы работаете с живыми людьми. «В нашей работе мы всегда основывались не на бюрократических методах, а на живом, человеческом контакте». Знаете, кто сказал?

– Ходорковский? – услужливо спрашивает Яша, который организовывал вчерашний утренний митинг.

– Дурак ты необразованный. Это сказал министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс. У него имелись только газеты и радио. А что есть у вас? Чувствуете разницу? А теперь сравните эффект. Мы не собираем, мы генерируем новости, врубаетесь? Давайте начнём с азов. Что такое, в нашем понимании, наиболее значимая новость или главное событие? Это то, что мы – СМИ – назовём главным событием. Стакан, наполненный водой до половины, – наполовину полный. Равно как и наполовину пустой. Всё зависит от того, кто на него смотрит. Знаете такую дурацкую аксиому? Знаете? ОК.

Забудьте о ней. В наше время от того, кто смотрит, вообще ничего не зависит. Всё зависит от того, кто в этот стакан наливает. Кто наливает, как наливает, а главное, каким словом он называет налитое. А тот, кто на этот стакан смотрит, является банальным зевакой. То есть в информационном бизнесе надо усвоить основное правило: любая аудитория – это лохи и дебилы, которые воспринимают мир через экран телевизора и реагируют на него по команде диктора или ведущего.

С аудиторией можно делать всё, что угодно, в зависимости от того, какой у тебя бюджет на сопровождающие материал кадры, усиливающие нужный тебе эффект, и каковы твои ресурсы (то есть скольких тысяч людей ты можешь запутать одновременно). В принципе, аудитория не достойна никакого уважения, и любой профессиональный политтехнолог докажет вам это за пять секунд. Но, тем не менее, мы относимся к ней с уважением, называя аудиторией, а раз в четыре года даже электоратом. Не потому, что она действительно того достойна, просто мы-то с вами интеллигентные, воспитанные люди. В отличие от всякого быдла. Именно поэтому мы находимся с ними не по разную сторону баррикад (которых, как известно, нет), а по разные стороны экрана, что гораздо важнее.

Можно сказать, что никаких событий вообще не происходит. В известном смысле. Приведу пример. Народ у Курского вокзала целыми днями смотрит шоу, состоящее из шельмовства одного лохотронщика, пары зазывал и десятка лохов, несущих им свои кровные гроши. Что делает лохотронщик? Он показывает вам шарик, потом несколько раз переставляет туда-сюда напёрстки и предлагает угадать местонахождение шарика всем желающим, за умеренную плату. Как нам известно, шарика нет ни под одним из напёрстков. Есть только воздух. Врубаетесь? Люди платят бабки за то, чтобы посмотреть за колебанием воздуха. Сам шарик никуда не перемещается, он всё это время остаётся в руке у лохотронщика, появляясь только на начальном этапе афёры. Таким образом, если нет перемещений шарика, нет и действия (то есть события). Есть только голый понт, на который и покупают фраеров. Шурк-шурк, напёрстки поменялись местами, с шариком ничего не произошло, но кто-то всё равно попал на бабки.