Сергей Минаев - Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста

— Нет, в Москве сидят, на квартире.

— Не сбегут?

— Не должны.

— А… А то я помню, у меня случай был, ещё с покойным Пашей-гномом, земля ему пухом. Был у него конфликт один…

В течение минут тридцати Никитос рассказывает в деталях, чем занимался Паша-гном, чем занимался в то время сам Никита, как они первый раз встретились и на каких уважаемых людей кто работал. Меня всегда раздражала эта особенность криминальных элементов и приблатненных чуваков часами растирать свои былинные истории про то, кто чего «контролировал» в 90-х, кто с кем был «в хороших», кто «в плохих», а кто «в ровных», превращая все в этакий эпос типа «Старшей Эдды». Кто из криминальных богов скольких завалил, у кого с кем были конфликты и какую большую роль сыграл в решении этих конфликтов рассказчик. Как правило, сам рассказчик в то время был мелкой рыбой, но, за неимением свидетелей, спустя годы его вчерашний статус резко возрос.

Причём об убийствах рассказывается детально, с указанием их точного количества и описанием места «стрелки». И все это обязательно перемежается лицемерными «прости господи», «царствие ему небесное», «упокой его душу», «дай ему Бог» и т.д. Каким удивительным образом сочетается в голове Никитоса «они со стрелки ровно отъехали, оставив пятерых жмуров» с «Николай Угодник, батюшка», мне не очень понятно. Внимательно выслушав все тонкости и перипетии истории Паши-гнома, я возвращаюсь к своей проблеме:

— Никит, так как с нашей проблемой?

— Да, как же быть-то? — икает Сашка,

— Мужики, — Никита обнимает нас обоих за шеи и наклоняется к нам, — мужики, давайте завтра об этом. Сегодня такой день хороший. Встретились, выпиваем за успех делов наших. А завтра ты, Сашка, подъезжай ко мне в офис, там все и решим. Выпьем?

— Выпьем, — устало соглашаюсь я.

Приносят горячее. Минут пять все сосредоточенно жуют, потом Никитос откладывает приборы и говорит:

— Мужики, а я вот что хотел спросить. Всё, что вы с «Зевсом» разыграли, — это же чистая подстава, так?

— Так, — киваю я.

— Атофакве? — Саша вторит мне с набитым ртом.

— Чего? — не понимает Никитос.

— Я говорю «а то как же». — Саша наконец прожёвывает.

— Во, — Никита чуть пристукивает кулаком по столу, — давайте за это выпьем.

Мы с Сашкой непонимающе переглядываемся и поднимаем стаканы.

— Ну и дальше что? — спрашиваю я Никитоса. — Развивай тему.

— А дальше вот чего. Вся эта разводка наша попала в телевизор, на радио, в газеты. В общем, везде, правильно?

И я, и Епифанов предпочитаем не втягиваться в его монолог и просто киваем головами.

— Следовательно, раз вы наебали телевизор, то и телевизор, передав ваш фуфляк в эфир, наебал население. А значит, наебка-то круговая?

Мы жуём и киваем. Я понимаю, что Остапа понесло.

— Выпьем за это.

— Никитос, ты чего так быстро гонишь? — спрашивает Сашка.

— Да настроение у меня хорошее. Чего, нельзя, что ли?

Выпили. Я закурил, Сашка заказал себе ещё сока.

— У меня в связи с этим вопрос к вам, как к этим… му… ме…

— Медийщикам.

— Во. Точно. Так вот, у меня, блядь, вопрос: а вообще в телевизоре реальные события показывают или вообще все чистая подстава?

— Смотря что считать реальными событиями, Никита, — усмехаюсь я.

— А взять, к примеру, теракт сегодняшний?

— А фиг его знает… — Сашка покосился на меня.

— Да вряд ли, — я отрицательно качаю головой, — хотя… хотя, конечно, федералы могли сами взорвать.

— А для чего? — Никита вращает глазами. — Для чего они могли сами взорвать?

— Ну, для того, чтобы ужесточить внутреннюю политику в стране, или для того, чтобы отменить выборы, обвинив кандидата от оппозиции в связях с террористами, — вслух размышляю я.

В этот момент к нашему столу подходит Вадим, здоровается и садится рядом со мной.

— Это мой коллега, Вадим, — представляю я его, — с Сашей вы знакомы, а Никита — это наш большой друг. — Никитос косится на Вадима насторожённо. — Наш человек, — обращаюсь я к Никитосу, — занимается политтехнологиями на телевидении.

— Аааа, — мычит Никитос, — пьёшь?

— Нет, спасибо, я за рулём, — отвечает Вадим и ёрзает на стуле.

«Подссывает Никитку-то», — отмечаю я про себя.

— Ну, как хочешь, — Никитос снова разливает, — я вот чего хочу отметить. Телевизор смотреть, радио слушать невозможно стало. Везде одна политика. — Никита выпил, зачерпнул супа, подул на ложку и резким движением забросил её содержимое в рот. — Я вот всё-таки не пойму, бля, чего все кипешатся с этими выборами?