Дмитрий Калюжный - Житие Одинокова

— Как ты с ними управляешься? — спросил Пылаев. — С орлами своими.

— Нормальные люди, — ответил Василий.

— Я бы не смог.

— Смог бы.

— Нет, Вась. Не всякий бы смог. Вот ты, хоть и помоложе меня, а ведь… Тебя многие побаиваются. Я в штабе слышал, говорили, что ты бесстрашный до ужаса. Правда, что ли?

— Воюю, как все…

Речь шла о его взводе, сформированном из людей, осуждённых в своё время за разные уголовные преступления. Они по отбытии наказания добровольно пожелали идти на фронт. В их батальоне ими с самого начала командовал Вася Одиноков.

В первый же день, когда 8 ноября его привезли к новому месту службы, комбат Страхов направил его в роту капитана Ежонкова, приказав принять там новый взвод.

— Правительство поверило их чистосердечности, — сказал он. — Уголовники, да. Воры. Карманники и грабители. Некоторые по бытовухе сидели. Народец, конечно, не подарок, но надо, товарищ младший лейтенант.

— Слушаюсь! — ответил Одиноков. — Надо так надо. Воры или нет — всё люди.

За три месяца, прошедших после разговора с Господом, Василий весьма изменился. Он будто вырос. Видит теперь вдвое дальше и больше. В любую секунду боя понимает расположение людей в пространстве, их чувства, их поведение во времени, сам оставаясь отстранённым, спокойным. В нужную минуту встаёт, стреляет, бежит или ложится на землю. Ему нет нужды бояться: делай дело правильно, и оно сделается. А как делать правильно, его научили на курсах.

А жизнь? Что жизнь! Он знал, в чьей руке его жизнь…

Немцы прорвали Можайскую линию обороны, захватили Волоколамск. Армия вела бои местного значения. Ощущался большой некомплект в личном составе, не хватало вооружения, особенно автоматического. Все успехи зависели от смекалки бойцов, от умения и смелости командиров. Тем более в таком подразделении, каким командовал Василий Одиноков.

Хоть правительство и «поверило этим людям», капитан Ежонков и те, кто повыше него, в них поначалу сомневались. Однако первые же три недели показали, что сомневались зря. Вроде бы воры были такие же необученные, не знающие воинского дела, как и прочие. Ан нет! Они быстро освоились на фронте.

Василий припомнил, как в первый же день знакомства с ними долго что-то говорил, опрашивал, умеют ли пользоваться оружием. Обычно-то с пополнением приходят, страшно вымолвить, какие неумехи. Винтовку держат, будто метлу. Опытные бойцы уводили их в поле и учили всему: держать оружие, стрелять, ложиться в снег, вставать, передвигаться, окапываться… Бывшие уголовники оказались не таковы. Один из них, старший сержант Сыров, возрастом лет под сорок, сказал хоть и с ленцой, но с уверенностью в голосе: «Командир, не надо базара. Застрелим любого, только прикажи». Сыров был командиром 1-го отделения, и он же стал заместителем взводного Одинокова.

Этот «уркаганский» взвод трижды использовали для разведки боем. Василий разделял каждое отделение на звенья по три человека, ставил им задачу — справлялись отлично. Шли напористо, весело, звенья выскакивали то тут, то там, будто играя, и противник волей-неволей раскрывал всю свою огневую систему. И при этом потери среди бывших жуликов были минимальные! А красноармейцы Росляков, Нечитайло, Петров и ещё двое показали себя отличными снайперами. Могли часами молча, терпеливо поджидать немца, и уж если таковой попадался на мушку, то живым не уходил.

Конечно, в батальоне и даже полку о таком странном взводе было много разговоров. Вот теперь Коля Пылаев докопался:

— Я, Василий, скажу, не хвастаясь. Я умею говорить с людьми. Но они у меня всё же нормальные. А у тебя — отморозки. Сдвинутые по параметрам.

— Это ты брось. Нормальные красноармейцы.

— Не, ну как они тогда на немцев орали, помнишь? Идут и матюками кроют.

— Ты, кстати, сам потише баси… До немцев триста метров. Услышат.

— Ладно… Хотя в такую темнотищу они сюда не полезут.

Баня была простая. Палатка, пол из настеленной хвои, на нём поставлены одна на другую железные бочки. Нижняя служит печкой, в верхней греется вода. Санитар заносит в брезентовых вёдрах воду. Если моются красноармейцы, тот же санитар макает квач в ведро с раствором «мыло-К» и мажет волосяные места моющихся. Потом они сами ополаскиваются водой. Бойцу полагалось одно ведро воды на помывку, командирам по два. И мыло у них было получше. Но командиры, конечно, мылись отдельно.

Одиноков и Пылаев сначала обсуждали характеристики нашего и немецкого оружия. Это ещё пока вода грелась и пока раздевались.