Леонид Сергеев - Вперед, безумцы!

Кстати, во время чаепитий в «Мурзилке», когда Лосин рассказывал о растениях я был уверен — он ботаник, когда он описывал птиц, принимал его за орнитолога, когда он зарисовывал машины — не сомневался, что он инженер. За справками к Лосину бегали все художники.

Рисунки Лосина отличались динамизмом, цвет лежал широкими, сочными, объемными мазками. Лосин работал на табуретке(!) и одной большой кистью; этой кистью писал и море, и делал блик в глазу. На его картинах бурлила жизнь: равнины пересекали поезда и тени от вагонов скользили по травам и цветам, вверх по течению стремительных рек тяжело шли катера и моторные лодки, по лугам бегали табуны и у лошадей развевались гривы, по городским улицам мчались машины, по небу носились рваные ошалелые облака…

Перцов имел безупречный вкус; у него даже дома, куда ни посмотришь — все выглядело законченными натюрмортами, а на участке в деревне — не просто виды, а мини-пейзажи. И, конечно, каждую иллюстрацию Перцова хотелось вставить в раму и повесить на стену — такими законченными они были.

Перцов сильнее всех художников пропитался русской культурой и лучшие его работы — исторические сюжеты (былины, сказания) — это и понятно, он один из потомков князей Голицыных, его родословная восходит к самим Рюриковичам! И держался Перцов скромнее всех (срабатывали гены внутренней культуры).

Перцов иллюстрировал мои первые рассказы и мою первую книжку, где на форзаце изобразил Крымский мост, дома вдоль набережной.

— Почему именно это место? — спросил я.

— А здесь мы жили до войны, — он показал на дом, в котором до войны жили и мы.

Наверняка, в то время мы виделись во дворе, но, конечно, не могли вспомнить руг друга.

Перцов известен не только как иллюстратор, но и как мастер шрифтов — всем друзьям оформлял обложки книг (его шрифты непременно войдут в энциклопедию оформительского искусства).

Работая над иллюстрациями, Перцов невероятно гримасничал, принимал позы своих героев; иногда изображал их перед зеркалом, чтобы все представить со стороны.

Он вообще был артистичен: красиво двигался, сидел и говорил, красиво одевался — с неизменным бантом на шее, красиво играл в шахматы и красиво ухаживал за девушками. Здесь, правда, ему не везло. Почему-то девушкам было мало красивых ухаживаний, им хотелось, чтобы чувства подкреплялись предметными посланиями — весомыми подарками и вообще, чтобы ухажер «имел основательную базу». А у Перцова деньги появлялись от случая к случаю, жил он в скромной мастерской, гонорары тратил на книги.

— Мужчина должен твердо стоять на ногах, — холодно заявляли эти девушки. — А вы бессребреник. Что вы можете дать женщине?

— Написать ее портрет, — улыбался Перцов.

Этот мягкий аргумент некоторое время удерживал девушек около Перцова, но как только он заканчивал портрет, они забирали его, а с художником прощались навсегда. Такое выпуклое обстоятельство.

Монин, Лосин и Перцов были поглощены работой, но выкраивали и свободное время. И тогда втроем ездили на рыбалку (для этой цели, а также потому что «город забирает душевный покой», за сносную цену купили деревню, вернее три дома-развалюхи, один из которых вскоре какие-то негодяи разграбили и подпалили); сражались за шахматной доской, с ватагой мальчишек азартно гоняли мяч.

При всем том, что они были поглощены работой, они умудрялись буквально через день отмечать праздники (и слыли не только прекрасными художниками, но и большими любителями крепких напитков). Причем частенько праздники выдумывали, чтоб был повод встретиться. Как они умудрялись совмещать несовместимое: серьезную работу и праздность — мало исследованный вопрос, информация на этот счет отсутствует. И совсем загадка — каким образом эти празднества вселяли в них творческий заряд? Впрочем, нет, как раз понятно.

Этих художников еще отличало заботливое отношение друг к другу: когда однажды Монин отчаянно влюбился и надумал жениться, Перцов долго придирчиво изучал его невесту, а женатый Лосин подробно объяснял ей, как строить семейное счастье.

Всерьез я не люблю превосходных степеней, но этих трех искуснейших мастеров назову великими; они докопались до истины и в работе достигли совершенства. Если наше Отечество и может чем-то похвастаться, то в первую очередь несомненно ими. Не случайно на международных выставках они получали награды.

Я горжусь дружбой с этими художниками. Как-то случилось великолепное совпадение: по рассеянности Митяев под моим рисунком поставил фамилию Монина, а гонорар выписал Перцову.