Леонид Сергеев - Вперед, безумцы!

— А до Москвы отсюда знаешь сколько? Ого! — Сашка присвистнул. — На попутных добираться дня три. Это если повезет… И свое мы уже сделали — нарисовались вдоволь. И сделали не какие-то каракули, чего-то намалевали красками, а запечатлели отрезок времени, целый мир в сжатом, спрессованном виде и это забавой не назовешь. Мы показали лучшее, на что способны, отточили свои таланты…

— Ну уж, целый мир, скажешь тоже!

— А что? Безусловно, целый мир. У нашего честолюбия нормальный уровень… А главное, лучше узнали друг друга, и согласись, ни ты, ни я не испытывали психологического дискомфорта. Надеюсь, ты не жалеешь, что поехал?

— Хм, о чем ты говоришь! Но как-то обидно отказываться от цели, когда она рядом.

— Выделим Кавказ в отдельную захватывающую идею. На следующий год съездим. Это будет путешествие века! — Сашка обнял меня и окатил своим солнечным смехом.

Я почувствовал — в мире ничего нет надежней его объятий, и подумал, что в самом деле мы уже около месяца скитаемся и впечатлений получили достаточно, «и пусть не увидели хребты и ущелья, зато увидели много другого, не менее интересного». Мы в последний раз как следует искупались, натянули одежду на мокрые соленые тела и полезли наверх, к дороге на Симферополь.

Поднявшись на шоссе, остановили рефрижератор, и шофер согласился подбросить нас до города, но предупредил, что везет бидоны из-под нитрокраски.

— У меня сильное предчувствие — задохнетесь, — сказал. — Хотя здесь недалеко, всего ничего.

Этого «всего ничего» нам хватило сполна — когда вылезли из душегубки, тошнило и шатало из стороны в сторону. Очухавшись, Сашка толкнул речь:

— Надо подыскать временную работенку, на день-два. Хочется плотно поесть. Гуся с вафлями или маринованных зябликов… Без еды мы быстро расклеимся и развалимся от болезней. Давай разбежимся. Заходи в любую контору, говори: «Возьмите нас на работу, мы кое-что умеем». Через час встретимся на этом месте.

Я пошел в одну сторону, Сашка в другую.

В продовольственном магазине мне предложили работу грузчика, но не меньше, чем на месяц. В пошивочном ателье сказали, что они вообще-то собираются обновить витрину, но только после ремонта, а его начнут на следующей неделе. Короче, я потерпел сокрушительное поражение. Сашка оказался проворней и удачливей — подходя к месту встречи, я еще издали увидел, что он, проявляя жгучее беспокойство, нетерпеливо подпрыгивает на месте, машет мне рукой — на лице восторг, явная победа.

— Давай быстрей! Договорился! Будем оформлять стенд на автобазе. Беспроигрышная вещь!

Два дня без передыха мы «освежали» огромный, во всю диспетчерскую, стенд: рисовали гуашью грузовики, забитые овощами и фруктами, различные механизмы, которые бурили невероятные скважины, поднимали немыслимые грузы — под всей этой воодушевляющей картиной стояли захватывающие дух цифры.

— Совершенствуемся, — хмыкнул Сашка. — Идем наравне с признанными мастерами соцреализма.

Тем не менее мы выполняли работу с торжественной неторопливостью и делали ее высококачественно. Питались в столовой при автобазе вместе с шоферами — по большей части молодыми парнями, многие из которых после работы садились в микроавтобус и катили к морю, а потом заглядывали на танцплощадки и до упаду танцевали с отдыхающими девчатами. Ну, а нам было не до танцев — усталые, мы там же, в диспетчерской, плюхались на раскладушки и отключались; правда, успевали представить себя состоятельными автотуристами, остановившимися в кемпинге и ловко скрывающими свое богатство, и Сашка, в полудреме успевал пробормотать пару слов о том, как он соскучился по Наталье, а я просто засыпал в объятиях Своей Девушки и перед другом испытывал некоторый стыд за свое немыслимое счастье.

На третий день директор базы похвалил нас за «профессиональную работу», неплохо вознаградил и в виде дополнительной награды наказал одному из шоферов подбросить «отличных художников» до вокзала.

Денежной «награды» хватило на билеты до Курска. Мы выехали из Крыма на ночном экспрессе и уже утром очутились в «городе соловьев и яблок», и сразу почувствовали прохладу. День был солнечный, но все уже было другим: какие-то стертые краски, приглушенные звуки, усредненные запахи, водянистый воздух; даже температура на нуле — отсутствовали всякие градусы. После огромного ослепительного южного солнца теперь на небе виднелся искаженный неяркий диск, в листве деревьев уже просматривались первые признаки осени, на жухлой траве блестела роса.