Леонид Сергеев - Вперед, безумцы!

Утром в Виннице, помятые и продрогшие, мы вывалились из вагона, доковыляли до привокзального сквера и долго отплевывались и растирали ушибы под изумленные взгляды отдыхающих пассажиров. День начинался солнечный и жаркий, на окнах радостно играли блики — наконец-то мы почувствовали климатическую особенность южных областей.

Неунывающий Сашка первым пришел в себя и убедительно доказал — достаточно пошевелить мозгами и все получится: пока я ходил за водой, он сделал несколько набросков пассажиров — просто и без затей — ясное дело, в надежде на солидное вознаграждение… Его шаржированные рисунки имели успех, и вскоре нас окружила толпа хохочущих зевак. Надо сказать, у Сашки была поразительная способность, редкий дар: умение обнажить и зафиксировать тайное в людях. И все это он делал с продуманным вкусом. В его работах ничего не было случайного, они — безупречны, честное слово.

Сашкин порыв я воспринял как направляющий толчок к действию и тоже взялся за карандаш, но по причине чрезмерного старания и волнения (все-таки впервые рисовал для заработка) был скован и потому портреты получились так себе. На мои «правильные» рисунки обратили внимание только пожилая пара — их даже прошибла слеза — и девчушка, которая сказала, что я рисую «очень похоже».

Все свои творения мы тут же подписывали и щедро раздаривали. В благодарность Сашку угостили лимонадом (всего-то!), а мне пожилая пара презентовала целых три рубля, да еще девчушка протянула конфету. Вот такой неожиданный поворот! Сашка думал, что я возгоржусь и уже настроился отпустить колкости (он рассматривал меня как неисчерпаемый источник для шуток), но я не доставил ему этого удовольствия и продолжал держаться в скромных пределах. И все же он уколол меня. Как бы издали:

— Вот я все думаю: публика принимает лишь то, что ей близко и понятно, а поскольку у большинства людей вкусик того! — можно сделать вывод: то, что популярно — невысокого уровня, а часто банально и пошло. Возьми эстрадные песенки, любовные стишки, детективы… Впрочем, возможно, я не прав. Может, как раз все наоборот. Ладно, пошли потихоньку.

В неплохом расположении духа (настроение было на семьдесят процентов) мы вышли на шоссе и поймали видавший виды грузовик в сторону Кишинева.

К сожалению, грузовик был крытый и мы не видели местности, по которой проезжали (с ураганной скоростью), только слышали, как свистел встречный ветер и хлопал брезент, зато когда шофер остановился в городке Сороки и мы выбрались наружу, в глаза ударила лавина света и лицо обжег горячий сладкий воздух. Перед нами стояли белые мазанки и деревья, ломящиеся от фруктов, чуть дальше виднелись пирамидальные тополя с серебристой листвой, садовые плетни, дымящееся поле, за ним сверкал рябью Днестр — молдавский пейзаж блистал неописуемой красотой.

— Дальше я сворачиваю туда, — шофер кивнул в сторону на ухабистую дорогу, напоминавшую танкодром. — А вам туда, — он показал на тянувшееся по равнине и уходящее в холмы асфальтированное полотно.

— Глупо нестись вслепую по таким роскошным местам, — заявил Сашка, когда грузовик исчез в облаке пыли. — Какой смысл? Да и погодка блеск. Давай-ка для разминки потопаем по шоссе и будем голосовать только открытому транспорту, чтобы был обзор. А на ночлег остановимся, когда стемнеет и подвернется уютное местечко. Как тебе такое предложение?

Я кивнул и заметил, что не кто иной, как он, Сашка, с самого начала задал бешеный темп нашему путешествию, и вообще сразу решил главенствовать, хапнул себе высшую непререкаемую власть — с какой стати?

— Ладно, притормозим, — примирительно улыбнулся Сашка. — Только перед дорогой не мешает подзаправиться, набрать дополнительной мощности, двигательной тяги. Я, понимаешь ли, супчик люблю.

Скинув куртки и запихнув их в рюкзак, мы направились по петляющей улице на поиски столовой. Какая-то цветущая, розовощекая женщина в сарафане на ломаном языке начала объяснять, где находится ресторан, но мы сразу перебили ее, объяснив, что нас вполне устроило бы и более скромное заведение. Таких заведений в Сороках оказалось три: стоячка при автостанции, пирожковая на рынке и столовая где-то на окраине. К окраине мы и направились.

В столовой первым делом зашли в туалет и отмылись от пыли и железнодорожной копоти; после этой гигиенической процедуры, дотошно изучили меню и, наконец, широко погуляли на все три рубля (взяли острые, взрывоопасные блюда), причем в середине трапезы ни с того ни с сего захотелось выпить. Точно могу сказать: в то время ни Сашка, ни я еще алкоголем сильно не увлекались, но неожиданно мой друг вздохнул: