Андрей Волос - Предатель

Хозяин кабинета, откинувшись в кресле, сидел за рабочим столом. Правая часть стола была завалена газетами, бумагами, а на левой, оставлявшей впечатление пустой и чистой, стоял телефон, чернильница, пепельница, стакан и графин с водой.

Юшкин не впервые видел товарища Сталина. Но прежде это происходило в заседаниях съезда, довольно-таки издалека, когда товарищ Сталин сидел в президиуме или стоял на трибуне; а сейчас совсем близко, в нескольких метрах: поднялся из-за стола и сделал несколько неспешных шагов — чуть вперевалку и отнеся левую руку на сторону; затем так же неспешно остановился, доброжелательно осматривая вошедших и одновременное совершая пригласительный жест.

— Здравствуйте, товарищи! — голос низкий, глухой, с отчетливым кавказским акцентом, взгляд серо-желтых глаз внимателен и приветлив.

— Здравствуйте, товарищ Сталин!

— Проходите, товарищи, садитесь…

За совещательным столом два места уже были заняты.

Человек в светло-серой, наглухо застегнутой командирской гимнастерке с четырьмя ромбами в петлицах и орденом Красного Знамени сидел, подавшись вперед и положив на гладкую поверхность широкие кулаки. Высоколобый, коротко стриженный, худощавый, ушастый, он, повернувшись к дверям, заинтересованно смотрел на вошедших, а когда встал для рукопожатия, оказался велик ростом и костист.

Второй смотрелся совершенно по-граждански, и большие круглые очки, плохо сочетавшиеся с темным сукном железнодорожного мундира, тоже украшенного несколькими орденами, придавали его круглому лицу несколько изумленное, детское выражение.

— Садитесь, товарищи, — повторил Сталин; сам же, поднявшись, садиться не стал.

Проект пятилетнего плана хозяйственно-культурного строительства Коми АО Юшкин мусолил почитай что два года, и каждый хрящик его взаимоувязанного скелета знал и ощущал так, как ощущает человек собственные кости. Положив перед собой папку с самой выжимкой плана, самой его сутью, слагавшейся из нескольких крупных блоков, в детали каждого из которых можно было вникать до бесконечности, он бесшумно откашлялся, полагая, что первая часть разговора ляжет на него: Коровин, секретарь обкома партии, в такой степени материалом не владел.

Так оно и вышло. Для начала неспешно расспросив, как доехали и устроились, товарищ Сталин предложил Юшкину обрисовать положение.

Юшкин обрисовал, уложившись в двадцать минут. После него несколько слов сказал Коровин. Когда он закончил и сел, слово взял очкастый железнодорожник. За все это время Сталин не проронил ни слова.

— Спасибо, товарищи, — задумчиво сказал он, когда железнодорожник закончил. — Что ж… вы проделали большую работу.

И заговорил о важности поставленных задач в целом, не вдаваясь в многосложные детали — да как будто и не собираясь в них вдаваться.

— Разработанный вами пятилетний план, — неторопливо говорил он, бесшумно расхаживая по кабинету, — предусматривает почти десятикратное увеличение капиталовложений. Что это значит, товарищи?

Внимательно посмотрел на Юшкина, остановился сбоку стола; достал спичку, чиркнул, коробок громко бросил, а погасшую трубку, которую, оказывается, все это время держал в руке, раскурил; удовлетворенно пустив несколько клубов сизого дыма, вроде как снова забыл о ней.

— Это, товарищи, значит изменение во всех сферах жизни вашего края… вашей области.

Товарищ Сталин говорил медленно, веско, то и дело замолкая в таких местах фразы, которые, на первый взгляд, не предполагали попутных размышлений, поскольку продолжение выглядело очевидным и единственно возможным; тем не менее, слушая, Юшкин понимал, что именно эти паузы вынуждают его задуматься над самыми простыми словами говорящего, заставляя искать в них некий новый, глубокий и важный смысл, о котором прежде никто никогда не догадывался.

— Корнем всего, товарищи… является транспорт. Конечно, товарищи, важно, как… пойдет трасса железной дороги. Но как бы, товарищи, она ни пошла… через Котлас или Пинюг… в любом случае следует… признать, что… без развития транспортной сети невозможно ни… увеличение объема лесозаготовок… ни развитие геологоразведочных работ… ни начало добычи… нефти и угля.

«Правильно!» — восторженно подумал Юшкин; волшебные паузы этой неспешной речи заставили его забыть, что, собственно, сам он так тщательно и продумывал все то, о чем сейчас так веско и с действительным знанием дела говорил товарищ Сталин.