Джоди Пиколт - Девятнадцать минут

— Вы отправили Питера к доктору Гертцу, потому что предполагали, что у него шизофрения или маниакально-депрессивный психоз?

— Нет. Но в мои обязанности входит убедиться, что этих заболеваний нет, прежде чем я начну искать другие причины его поведения.

— Доктор Гертц выслал вам отчет с подробными выводами?

— Да.

— Расскажите нам, пожалуйста. — Джордан поднял диаграмму мозга, которую он уже зарегистрировал, как вещественное доказательство, и передал его Кингу.

— Доктор Гертц сказал, что мозг Питера выглядит очень похоже на мозг подростка, когда предлобный участок коры головного мозга еще не так развит, как мы можем это наблюдать в мозге взрослого человека.

— Ну, вы опять меня запутали, — сказал Джордан.

— Предлобный участок коры головного мозга находится здесь за лобной костью. Это своего рода президент мозга, он отвечает за принятие обдуманных рациональных решений. Кроме того, он позже всех достигает полной зрелости, именно поэтому подростки так часто попадают в неприятные истории. — Он показал на маленькое пятнышко на диаграмме, прямо в центре. — Вот это — мозжечковая миндалина. Поскольку у подростка центр, отвечающий за принятие решений, еще не функционирует так, как положено, вся нагрузка приходится на этот крошечный участок мозга. Это импульсивный эпицентр мозга, он отвечает за такие чувства, как страх, злость и то, что называется внутренним голосом. Другими словами, это часть мозга, которая соответствует словам: «Мой друг тоже считал, что это удачная идея».

Большинство присяжных засмеялись, и Джордан поймал взгляд Питера. Тот уже не сидел ссутулившись на стуле, а выпрямился и внимательно слушал.

— Действительно удивительно, — говорил Кинг, — что человек в двадцать один год психологически способен принимать рациональные решения… а семнадцатилетний подросток — нет.

— Доктор Гертц проводил какие-нибудь психологические обследования?

— Да. Он сделал еще одну томограмму мозга, когда Питер выполнял простое задание. Питеру показывали фотографии людей, и нужно было определить, какие эмоции выражают их лица. В отличие от контрольной группы взрослых, где большинство ответов были правильными, Питер часто ошибался. В частности, он определял испуганное выражение лица, как злое, смущенное или грустное. На томографических снимках видно, что когда он сосредоточивался на этом задании, активность наблюдалась в мозжечковой миндалине… а не в предлобном участке коры головного мозга.

— И какой из этого следует вывод, доктор Ва?

— Что способность Питера к рациональным, спланированным, умышленным решениям все еще находится в стадии развития. С точки зрения психологии он еще не умеет этого делать.

Джордан следил за реакцией присяжных на это заявление.

— Доктор Ва, вы говорили, что тоже встречались с Питером, верно?

— Да, в тюрьме, мы провели десять одночасовых сеансов.

— Где именно вы встречались?

— В комнате переговоров. Я объяснил, кто я такой и что я работаю с его адвокатом, — сказал Кинг.

— Отказывался ли Питер разговаривать с вами?

— Нет. — Психиатр выдержал паузу. — Мне показалось, что он обрадовался возможности пообщаться.

— Вас что-либо удивило в Питере, когда вы увидели его впервые?

— Его кажущееся отсутствие эмоций. Он не плакал, не улыбался, не смеялся, не выказывал радушия. Мы называем это «уплощение эмоций».

— О чем вы разговаривали?

Кинг посмотрел на Питера и улыбнулся.

— О бейсболе, — сказал он. — О его семье.

— Что он вам рассказал?

— Что «Ред соке» нужно дать еще один кубок. Этого для меня, как для болельщика «Янкис», уже было достаточно, чтобы засомневаться в его способности к здравым рассуждениям.

Джордан улыбнулся.

— Что он рассказал о своей семье?

— Он объяснил, что жил с мамой и папой, а его старший брат погиб в автокатастрофе по вине пьяного водителя годом раньше. Джойи был на год старше Питера. Мы также говорили о том, чем ему нравилось заниматься — большей частью о программировании и о компьютерах, — и о его детстве.

— И что он рассказал вам о своем детстве?

— Чаще всего детские воспоминания Питера были связаны с обидами со стороны других детей, либо со стороны взрослых, которые, по его мнению, должны были ему помочь, но ничего не делали. Он описал все, начиная с угроз физической расправы — «Уйди с дороги, или я вышибу тебе мозги», и заканчивая телесными оскорблениями — когда он всего лишь шел по коридору, а его со всей силы толкали в стену, потому что он имел неосторожность попасться кому-то на глаза, — и моральными унижениями, когда его называли «гомиком» или «педиком».