Джоди Пиколт - Девятнадцать минут

Но оказалось, что Джози Корниер превратилась в красивую молодую девушку, спокойную, задумчивую. Совсем не похожую на принадлежавших к элите школы Стерлинг Хай пустоголовых, бездушных девушек, которые гуляли по центральной улице Нью Гемпшира и всегда напоминали Лейси паучих, ищущих очередную жертву. Лейси удивилась, когда Джози засыпала ее вежливыми вопросами о Питере: Нервничал ли он перед судом? Тяжело ли ему находиться в тюрьме? Не издеваются ли над ним там?

— Ты бы написала ему письмо, — предложила ей Лейси. — Я уверена, он бы обрадовался.

Но взгляд Джози скользнул в сторону, и тогда Лейси поняла, что Питер на самом деле не интересует Джози, она просто старается быть любезной с Лейси.

Когда в суде объявили перерыв до следующего дня, свидетелей отпустили домой с условием, что они не будут смотреть новости, читать газеты или обсуждать судебный процесс. Лейси извинилась и вышла в туалет. Она ждала Льюиса, а ему придется пробираться сквозь толпу репортеров, которые наверняка заполнили вестибюль перед залом суда. Едва она вышла из кабинки и начал мыть руки, как вошла Алекс Корниер.

Вместе с ней в туалет проник шум из коридора и резко оборвался, когда закрылась дверь. Их глаза встретились в длинном зеркале над умывальниками.

— Лейси, — тихо проговорила Алекс.

Лейси выпрямилась и потянулась за бумажным полотенцем, чтобы вытереть руки. Она не знала, что сказать Алекс Корниер. Она с трудом могла представить, что вообще когда-то им было о чем разговаривать.

В кабинете Лейси было вьющееся растение, которое постепенно умирало, пока медсестра не убрала стопку книг, загораживающую солнечный свет. Но она забыла переставить растение, и половина ростков, стремясь к свету, начала расти под немыслимым, противоречащим законам притяжения, утлом. Лейси и Алекс были похожи на это растение: Алекс начала двигаться в новом направлении, а Лейси — нет. Она увядала, слабела, запутывалась в своих собственных лучших побуждениях.

— Мне очень жаль, — сказала Алекс. — Мне так жаль, что тебе приходится это терпеть.

— Мне тоже жаль, — ответила Лейси.

Ей показалось, что Алекс хотела сказать что-то еще, но не сказала, и Лейси пришлось закончить разговор. Она уже собралась выйти в коридор и обнаружила за дверью Льюиса, но Алекс окликнула ее.

— Лейси, — сказала она, — я помню.

Лейси повернулась к ней лицом.

— Он любил арахисовое масло с хлебом, а сверху еще зефир. — Алекс слегка улыбнулась. — И у него были самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела у мальчика. Он мог найти любую оброненную на пол мелочь — сережку, контактную линзу, шпильку, — не дав ей потеряться.

Она шагнула к Лейси.

— Все существует до тех пор, пока кто-то об этом помнит, правильно?

Лейси посмотрела на Алекс сквозь слезы.

— Спасибо, — прошептала она и вышла, чтобы не разрыдаться на глазах у женщины, чужой женщины, которая способна была делать то, что не могла сделать Лейси: искать в прошлом драгоценные воспоминания, а не свои ошибки.

— Джози, — сказала мама, когда они ехали домой. — Сегодня в суде зачитывали электронное письмо. То, которое Питер написал тебе.

Джози испуганно повернулась к ней. Она должна была догадаться, что об этом будут говорить на суде, как она. могла быть такой дурой?

— Я не знала, что Кортни его разослала. Я даже не видела его, пока его всем не разослали.

— Наверное, это было неприятно, — сказала Алекс.

— Ну да. Вся школа знала, что он в меня влюбился.

Мама посмотрела на нее.

— Я хотела сказать, для Питера.

Джози подумала о Лейси Хьютон. Прошло десять лет, но Джози все равно удивилась, как похудела мама Питера, что у нее почти совсем седые волосы. Она подумала, неужели горе может заставить время бежать быстрее, словно поломка в часах. Все это было невероятно грустно, потому что Джози помнила маму Петера, как человека, который никогда не носит часов и не обращает внимания на беспорядок, если конечная цель того стоит. Когда Джози была маленькой и часто играла у Питера в гости. Лейси пекла для них печенье из того, что могла найти в кухонном шкафу, — из овсяных хлопьев, из пшеничных проростков из мармеладных медвежат и зефира, из кукурузного крахмала и воздушного риса. Однажды она до наступления зимы принесла в подвал пару ведер песка, чтобы они могли в холодные дни строить замки. Она разрешала им рисовать на хлебе для тостов пищевыми красками и молоком, и тогда на обед они ели шедевры. Джози нравилось проводить время у Питера, потому что именно так в ее понимании должна жить семья.