Элис Хоффман - Помеченная звездами

— Оставайтесь на месте, — велела Анни.

Она вышла из машины и мгновенно промокла. Оглушительно грохотал дождь. Пока Алан разговаривал с методистами, Анни открыла заднюю дверь.

— Эльв… — Даже самой себе она казалась предательницей. — Вставай.

Эльв зевнула и потянулась. Дождь забрызгал ее ноги.

— Al je meara.

«Оставь меня в покое».

Анни потрясла ее за плечо.

— Мы приехали.

Никто не говорил, что они куда-то едут. Они просто собирались покататься, перекусить в осеннем лесу, побыть немного с папой. Эльв согласилась. Ослабила бдительность. И вдруг они «приехали». Эльв не понравилось это слово. Она поднялась с сиденья и выглянула на улицу. Отец разговаривал с двумя мужчинами. Здание за их спинами напоминало тюрьму. Все ясно. Это ловушка. Эльв оттолкнула мать. Анни была не в силах ей помешать; она упала, когда дочь выскочила из машины.

Эльв была умнее, чем они думали. Она бежала через дождь что есть сил, ей было наплевать, что из-под ног летит грязь. Волосы развевались за ее спиной водяным шлейфом. Она смотрела лишь на лес перед собой. Алые листья, черная кора. Эльв думала, что летит и намного обогнала преследователей, но услышала их тяжелое дыхание. Как будто лошади скакали по ее пятам. Ее швырнули на землю так сильно, что треснули три ребра. Она услышала, как ломаются кости. Из нее вышибло дух в ослепительной вспышке. Эльв боролась в грязи, пыталась вырваться. Ожерелье из косточек малиновки разлетелось на осколки, которые сверкали, как опалы. Эльв тянулась к осколкам, но они выскальзывали из пальцев. Земля была холодной и липкой. Грязь способна задушить того, кто вопит, борется и лежит ничком. Эльв было больно, но она все равно пыталась вырваться. Она научилась развязывать узлы, так что веревки были ей уже не страшны. Она резала себя, чтобы укрепить дух и приучиться к боли. Хорошо бы открыть дверь в другой мир, но она слишком далеко. Мужчина схватил Эльв, и она укусила его за руку. Он встряхнул девчонку и выругался, но лишь усилил хватку. Эльв почти теряла сознание, но ей было наплевать. Она пустила гаду кровь. Больше никаких узлов, железных наручников, кляпов.

Помощник директора проводила Алана и Анни в здание, держа над ними черный зонт. Кое-чего родителям лучше не видеть. После быстрой получасовой экскурсии их попросили удалиться. Первые три месяца — никаких телефонных звонков, визитов или передач. Ученики должны быть лишены родной стихии и всего, что привело их к наркотикам и неуправляемому поведению. Анни дрожала. Алан промок до нитки. На плиточном полу под ними растекались лужи. Школа пахла дезинфекционным средством и утренним завтраком: беконом и пережаренными тостами. Алан и Анни сели за стол и подписали бумаги, пока методисты тащили Эльв в общежитие — светло-зеленое бетонное здание. Клэр и Мег смотрели в окно машины. У Клэр сжималось горло.

— Nom gig! — вопила Эльв, — Reuna malin.

«Спаси меня».

Амбал схватил ее и лапал. Он трогал ее в неположенных местах, просто потому что мог. Поднял с земли, точно кожу да кости.

Клэр и Мег не могли пошевелиться.

— Помогите! — звала сестер Эльв.

Один мужчина открыл дверь в общежитие. Другой держал Эльв. Клэр опустила окно, чтобы лучше видеть. Они причиняли боль сестре. В машину просочился ледяной дождь.

— Не слушай, — велела сестре Мег и закрыла окно.

Сделанного не воротишь. Дождь становился все сильнее и сильнее. На ветровом стекле скопилось столько листьев, что ничего не было видно. Сестры скорчились на полу, обхватив друг друга руками. Клэр вспоминала, как стояла на углу, рядом со знаком остановки. В тот кошмарный день ноги ее подгибались, она не могла пошевелиться. Над головой вилась мошкара.

Мег против воли думала о тиграх. Говорят, они не забывают ни жестокости, ни доброты. Известно, что они мстительны и возвращаются в деревни, где стояли ловушки, при этом убивают всех на своем пути. Им снятся кожа да кости. У всего, что они едят, привкус мести.

— Они не причинят ей вреда. — Мег скрестила пальцы за спиной. Она надеялась, что ей не припомнят эти заверения, если они окажутся ложью. — А когда она вернется, станет прежней.

Клэр промолчала, хотя знала, что это неправда. Она хотела выйти из машины и собрать кости малиновки. Хотела вычеркнуть этот день из памяти. Заклинание прозвучало, но она не откликнулась.

Клэр продолжала слушать дождь. Она понимала, что происходит. Мир, каким они его знали, ускользал все дальше и дальше.

Наконец родители вернулись. Они молча сели в машину и захлопнули дверцы, принеся с собой сырость и холод. Алан повернул ключ в зажигании. Говорить было не о чем. В тот день они в последний раз собрались вместе. После этого Алан виделся с дочерьми все реже и реже, а они перестали тянуться к нему. При виде отца они всегда вспоминали день, когда он плакал, заводя машину. Плакал не о них, не об Эльв, а о себе.