Элис Хоффман - Помеченная звездами

Пальцы Эльв кровоточили. Она сверлила английской булавкой крохотные дырочки в косточках.

— Тебе больно? — спросила Клэр.

Эльв засмеялась. Что-то застряло в ее горле, как обычно при мысли о Джастине. Он был так беззащитен перед болью! Ей следовало научить его жизни. Научить запирать боль на замок.

— Причинить себе боль очень просто, — похвасталась она сестре. — Я могу это сделать с закрытыми глазами.

После того как Эльв надела ожерелье из косточек, в городе пошли разговоры, что она ведьма. Но Клэр считала ожерелье печальным и прекрасным. Однажды Эльв дала его померить. Они вместе стояли перед большим зеркалом в спальне. Клэр с удовольствием отметила, насколько они похожи, несмотря на то что волосы у нее еще не отросли.

Мег считала ожерелье нелепым.

— Она даже мертвых не может оставить в покое, — прошептала она Клэр, после того как Эльв вышла из комнаты.

Их старшая сестра была олицетворением энергии и суматохи. Словно вихрь заточили в бутылку и время от времени выпускали на третьем этаже. Когда Эльв вернулась в спальню, Мег молчала.

— Что с тобой? — спросила Эльв сестру.

В Арнелле все понимали, что можно плакать без слез и храбриться, изнемогая от страха. Но Мег ничего не понимала.

— Кошки на душе скребут?

По-арнелльски «кошка» была «pillar». Фраза прозвучала неожиданно жестко.

— Со мной все в порядке, — отрезала Мег.

Эльв знала, что она имела в виду. «Дело в тебе. Как всегда».

Погода менялась. Наступил сентябрь, и девочки пошли в школу. По вечерам Эльв начала курить стеклянную трубку с каким-то белым порошком. При затяжках казалось, что она вдыхает огонь. Клэр сидела в коридоре третьего этажа и охраняла дверь спальни.

— Спасибо, Gigi, — говорила Эльв вернувшейся в комнату Клэр. — Теперь я могу дышать.

Клэр однажды спросила, что в трубке.

— Противоядие от человечества, — ответила Эльв и засмеялась. — Серьезно, ничего. Толченый мел.

Хотя учеба была в самом разгаре, Эльв часто приходила домой на заре. Она не боялась промочить ноги, бегая по сырой лужайке; она горела изнутри, несмотря на перемену погоды. В утренний час сестры собирались в школу, а она ложилась в постель, голая и мокрая. Ее невозможно было ни расшевелить, ни разговорить. Большую часть времени она была изнурена, но возбуждена. Когда ей удавалось хоть немного поспать, она говорила во сне, всегда по-арнелльски.

В такие школьные утра Клэр сидела в изножье кровати сестры, полная тревоги. Она начала бояться будущего. Эльв зашла слишком далеко. Клэр опасалась, что дверь в Арнелль может захлопнуться в самый неожиданный момент и запереть сестру в подземном мире. Она шептала имя Эльв, но не получала ответа. Она водила пальцем по шрамам, которые сестра оставляла на коже. Сумеет ли она спасти Эльв, если когда-нибудь придется? Будет ли молча стоять и смотреть, как похищают сестру, или рискнет проявить отвагу?

Мег начала прятать свои вещи. Она сложила их в шкаф в гостевой комнате, купила замок в хозяйственном магазине, а ключ убрала в рюкзак. Вещи пропадали одна за другой: ободки, украшения, одежда. Эльв сожгла свое барахло и теперь таскала чужое. Элиза позвонила Анни и сообщила, что ее дочь застукала кузину в своем шкафу. Эльв отжала окно и забралась в спальню Мэри. Когда Мэри вошла и увидела кузину со своими вещами, Эльв пригрозила поджечь дом, если она расскажет. У Мэри случился такой сильный приступ астмы, что Элиза рванула в больницу.

После этого Анни перестала видеться с кузиной, как и с большинством горожан. Она не хотела слышать о чужих детях, их высоких баллах за экзаменационные тесты, хороших оценках, блестящем будущем. Не хотела, чтобы ее с жалостью в глазах расспрашивали о дочери. В городке без конца судачили об Эльв. Ее выходки служили неиссякаемым источником для сплетен. Она сидела босая на могиле Джастина Леви и курила. Нахамила учительнице истории, которую все боялись, и теперь миссис Хилл в отпуске по состоянию здоровья. Нарвала лучших роз во дворе миссис Вайнштейн и развесила на веревке над кроватью, обозвав защитным амулетом.

— Чтобы гоблины не сожрали нас живьем, — пояснила она, когда заявилась миссис Вайнштейн. — Или вы этого хотите? Хотите, чтобы мы умерли, как Претцель?

Бассета Претцеля недавно сбила машина Он был слишком старым и слепым и уже не мог жить на улице, но миссис Вайнштейн все равно не пускала его в дом. Эльв закидала «хонду» миссис Вайнштейн яйцами, но это преступление осталось нераскрытым. Прохожие оборачивались посмотреть на черную одежду и остроносые туфли Эльв, а она вопила: «Куда вы пялитесь, уроды?»