Вильям Козлов - Когда боги глухи

Игорь Найденов полулежал в шезлонге и листал богато иллюстрированный западногерманский журнал, по долгу рассматривал обнаженных красоток, удивлялся, что под фотографиями были указаны их адреса и телефоны. Стоит снять трубку, набрать номер — и журнальная дива на любой вкус ответит тебе… Декабрь, а в саду еще не все деревья сбросили пожелтевшую листву, солнце ярко светит с синего неба, с ветки на ветку перепархивают серые, с желтыми грудками птицы. Таких вроде не видел там, дома… Дома… Дом теперь у него здесь, в Западной Германии. В России почти везде выпал снег — об этом говорят дикторы Московского радио, — лишь в Крыму еще тепло. Интересно, а здесь бывает снег?

Из виллы послышались громкие голоса, по-немецки Игорь еще плохо говорит, хотя и усиленно занимается с приезжающим сюда из Бонна Генрихом. Кажется, Бруно и Гельмут ссорятся… Смешно, эти два немца — его братья? Правда, матери у них разные, но отец один — Ростислав Евгеньевич Карнаков. Как бы между прочим, Бруно сообщил ему, что по матери они происходят от баронов Боховых, то есть, мол, он, Игорь Карнаков, плебей по сравнению с ними… Впрочем, Игорь и сам знал свое место на вилле Бруно. Обращались они друг к другу на «ты», но дистанция между ними всегда ощущалась. Гельмут — Игорь впервые в жизни увидел его — был проще старшего брата, не корчил из себя барона. Если Бруно за столом обращался к нему по-немецки, то Гельмут отвечал по-русски. Игорь понимал, что он это делает, чтобы не обидеть его. Бруно — седой, поджарый, с острым умным взглядом, у Гельмута заметен живот, круглые щеки розовые, в светлых волосах не очень заметна седина. Он уже не летает на пассажирских самолетах, но и на пенсию не ушел — работает в Берлине в управлении аэропорта. Бруно предлагал ему перебраться в Мюнхен, где он владел приносящей доход пивной, говорил, что готов взять брата в компаньоны. Ему, Бруно, приходится много ездить по западным странам, да и живет он сейчас в Бонне, вот брат и заправлял бы пивной. Гельмут отшучивался: мол, ему от пивных нужно подальше держаться, вон какой живот от этого самого пива!..

— Все ездишь на «вартбурге»? — насмешливо спросил Бруно.

— Недавно купил «фиат», — спокойно ответил Гельмут.

— А я за это время сменил шесть машин… Сейчас у меня две: «мерседес» последнего выпуска и американский «форд».

— Мне «фиат» нравится, — добродушно заметил Гельмут.

— Неужели ты еще не разочаровался в своем социалистическом строе? Знаешь, сколько за прошлый год перебежало к нам восточных немцев?

— Пусть бегут, — ухмыльнулся Гельмут. — А мне и в ГДР хорошо. И свою работу в аэропорту я никогда не променяю на твою пивную… Ты хотел бы, чтобы я подавал бюргерам на столы баварское пиво с сосисками? Уволь, брат, возраст не тот, да и моя комплекция для этого не подходит…

— Я предлагаю тебе быть управляющим пивной, а не официантом.

— Почему бы тебе не приспособить Игоря для этого дела? — насмешливо посмотрел Гельмут на младшего брата. — Пусть потихоньку приобщается к капиталистическому образу жизни… Или ты думаешь, Игорь, что тут, в Западной Германии, манна небесная на голову сыплется?

— Я ничего такого не думаю, — растерялся Игорь.

— Чего же ты убежал из СССР? — наступал Гельмут. В синих глазах его появился холодок.

— Потому что я ненавижу Советскую власть! — вдруг прорвало Игоря. — Потому что мой отец всю жизнь боролся против этой власти и мне завещал… Кто я там был? Сын врага народа! Человек без фамилии… Найденов! Разве это моя фамилия?

— А кем ты здесь хочешь быть? — не отставал Гельмут. — Одной ненавистью к Советской власти тут не проживешь! Да и за что тебе эту власть ненавидеть-то? Она тебя выкормила, выучила, работу дала…

— Кузова в цехе ворочать да целину на тракторе поднимать! — вставил Игорь.

— За его будущее ты не беспокойся, — ободряюще улыбнулся Игорю Бруно, он был доволен его вспышкой. — Как говорится, его будущее в его собственных руках.

— Не хитри, братец! — усмехнулся Гельмут. — Скажи уж прямо: в твоих цепких руках.

— Твой Карл едет в Московский университет? — перевел разговор на другое Бруно.

Гельмут с минуту сверлил его неприязненным взглядом, потом медленно, но твердо проговорил:

— Мой сын никогда не будет шпионом, Бруно! Запомни это и не тронь мальчика. Не удалось тебе из меня сделать предателя, не удастся сбить с правильного пути и Карла. Хватит с тебя… — он бросил пренебрежительный взгляд на Игоря, — Игоря Найденова… Или теперь у тебя, милый братец, другая фамилия?