Вильям Козлов - Андреевский кавалер

— Леонтий Сидорович, а ты ведь в политграмоте ни бум-бум, — сказал Иван Васильевич. — Что же тебя Митя-то Абросимов не просветил? К капитализму никогда возврата не будет, запомни это раз и навсегда. И с частной собственностью скоро будет покончено. Нельзя же сразу ломать. Еще слишком велики пережитки прошлого в сознании людей… Вон и ты сам не веришь в победу социализма!

— Чего это я не верю? — возразил Никифоров. — Я-то верю, но вон какие люди сомневаются! — Он снова потыкал пальцем в газету. — Уж, наверное, поумнее нас с тобой.

— Когда Владимир Ильич Ленин показал английскому писателю Герберту Уэллсу план ГОЭЛРО, тот заявил, что это фантастика! Мол, он и сам до такого бы не додумался, а Уэллс — знаменитый фантаст, известный во всем мире. И знаешь, что ему сказал Ленин? Приезжайте, дескать, к нам в Россию этак лет через десять и посмотрите, какая она тогда будет, — вот что сказал заграничному писателю Владимир Ильич!

— Ну и приехал?

— Так еще десяти лет не прошло, а уже сделано столько, что капиталисты только за голову хватаются: дескать, как же мы это без них обходимся? И восстанавливаем, и строим, вон пустили Волховскую ГЭС, Каширскую…

— А мы пока только читаем про лампочки Ильича, когда же у нас они загорятся?

— На базу уже тянут электрические провода, думаю, не обойдут и поселок, — сказал Кузнецов.

— Не пойму я, Ваня, — продолжал Леонтий Сидорович, — кто же мы тут такие — не крестьяне и не пролетарии? С одной стороны, все держатся за свои приусадебные участки… Первым делом, кто приезжает сюда, требует землю под огород, покупают корову, лошадь, зародят всякую живность. Выходит, по образу жизни — крестьяне? А работают на воинской базе и на железной дороге — с этой стороны получается, что пролетарии…

— Скажи-ка мне лучше, Леонтий Сидорович, что это тут у нас объявился за пролетарий такой — Шмелев? — кивнул на книгу с пропиской уполномоченный. — По образованию техник, а работает приемщиком на молокозаводе?

— Бедняга в феврале чуть богу душу не отдал, спасибо, Абросимов подвернулся — вытащил чуть живого из волчьей ямы… И надо же такое: прямо к кабану на клык угодил!

— Слышал я про эту историю…

— Грудь у него слабая, кашляет, потому к нам из Твери приехал, — продолжал председатель. — Вишь, тут сосновые боры кругом, вроде хвойный дух помогает для поправки здоровья.

— Видел я его, — заметил Кузнецов. — Не очень-то похож на инвалида… На базу не просился?

— Шмелев-то? Он хотел в лесничество податься, говорит, буду жить в лесу, пчел разведу… Я его отговорил: нужен был позарез приемщик. С легкими у него сейчас в порядке, не заразный. Вроде прижился на молокозаводе, толковый, говорят люди, дело ведет грамотно.

— Частенько его видели возле базы.

— Там прямо у проволоки сморчки растут, — сказал председатель. — Мой сынишка только туда с корзинкой и шастает.

— А он что, грибник?

— Мой Васька-то?

— Я про Шмелева.

— Я же говорю, ему врачи прописали в лес ходить.

— Только снег сошел, а люди уже грибы собирают — сказал Иван Васильевич.

— Сморчки да строчки — самые первые весенние грибы, — заметил Никифоров. — Только их надо с умом готовить, не то можно и отравиться.

Кузнецов спросил еще про некоторых приезжих, переписал их фамилии и данные в свой блокнот и поднялся.

— Если Митя Абросимов уедет в Ленинград, кого вместо него секретарем возьмешь? — поинтересовался Кузнецов.

— Вряд ли отпустит его от себя Александра, — заулыбался председатель. — Забыть ему придется про учебу.

— У Дмитрия тоже есть характер, — возразил Кузнецов. — Абросимовы — народ упрямый…

— Свято место пусто не бывает, — сказал Никифоров.

— По-моему, Варя Абросимова толковая девушка, — заметил Иван Васильевич. — Чего это у тебя одни мужчины в поселковом? Пусть хоть одна будет женщина.

Никифоров взглянул на сотрудника:

— Думаешь, все-таки уедет Митька?

— Парень учиться хочет, понимать надо.

— Я без него здесь зашьюсь, — признался председатель.

— Насчет Варвары подумай, — сказал Кузнецов.

Задребезжал телефон. Никифоров с ненавистью взглянул на него, снял трубку:

— Алё, алё, Никифоров у… аппарата! Сводку по молоку? Да я же вам, мать честная, намедни посылал!..

Кузнецов вышел из кабинета. У крыльца стояли две женщины и как зачарованные смотрели на Юсупа.

— Кого он тут караулит? — взглянула на Кузнецова женщина в валенках с галошами.

— Меня, мамаша, — улыбнулся Иван Васильевич и, кивнув Юсупу, обычной своей неторопливой походкой зашагал по улице в сторону воинской базы.