Вильям Козлов - Андреевский кавалер

— Знаю, что не красавец, — усмехнулся Чибисов. — Потому и потребность в ворожее… — Он весело взглянул на Шмелева. — А в Париже или даже в Мюнхене за эти самые… — он сделал пальцами красноречивый жест, — любая красотка двери перед тобой распахнет. А если в я здесь смазливой девке красненькую сунул, вот удивилась бы! — Чибисов расхохотался.

— Вы уж лучше обратитесь к Сове, — посоветовал Шмелев. — Бабка ушлая, все устроится в лучшем виде и обойдется дешевле.

В дверь заглянул рабочий. Чибисов поднялся со стула, нахлобучил на лобастую голову с темными жесткими волосами кепку.

— Коня надо на заднюю ногу подковать, — ухмыляясь, сказал он. — Два дня вожу подкову в телеге.

— Ты, Чибисов, будто младенец! — недовольно проговорил Григорий Борисович. — Дорогу к кузнецу не знаешь?

— Дорогу-то знаю, а кто мне даст тити-мити?

— Хватит пятерки? — Шмелев достал из бумажника ассигнацию и протянул вознице.

Чибисов ловко сграбастал ее, засунул под кепку.

— Благодарствую, начальник, — еще шире ухмыльнулся, отчего плоское лицо его стало совсем придурковатым и, шлепая босыми ногами по половицам, вышел.

— Пропьет ведь! — проводив его взглядом, обратился Шмелев к рабочему с квитанциями в руке.

— Не должен, Григорий Борисович, — солидно заметил тот. — Одра своего он блюдет. Смехота, спит в конюшне прямо в ногах у своего лошака!..

На следующий день Чибисов снова заглянул в конторку.

— С вас выпивка, Григорий Борисович, — блестя острыми глазами, заявил он. — Хорошие новости… Только что радиограмму оттуда принял.

— Война? — ахнул Шмелев, вскакивая из-за стола.

— Начальство нами довольно, представило к награде, — продолжал Чибисов. — Желудев на днях доставит нам ракеты и ракетницу… В общем, объявляется боевая готовность номер один.

— Дождались все-таки… — прошептал Григорий Борисович. — Неужто пришел и наш час?!

— Может, устроим им тут веселенький салют? — предложил Чибисов.

— Никакой самодеятельности, — решительно отмахнулся Шмелев. — Столько лет просидеть в норе и попасться на дешевой диверсии? Увольте!

За клубом в сосновом перелеске ребятишки играли в войну. От разомлевших деревьев пахло смолой и хвоей, крапивницы порхали на зеленых полянках, где высокая трава тянулась к солнцу, лениво посвистывали птицы. Будто включившись в ребячью игру, то и дело пускали пулеметные трели дятлы. Командиром у «красных» был Вадим Казаков, у «белых» — Павел Абросимов. Между ними чуть было не вспыхнула драка за право быть «красным», но братишка Павла, Игорек Шмелев, предложил тащить жребий. Павел вытащил короткий сучок и стал атаманом «белых». Играли пятеро против пятерых; в каждом отряде было по девочке — «медсестре». У «белых» — Галя Казакова, сестра Вадима, у красных — Оля Супронович.

Мальчишки, укрывшись среди молодых елок, совещались, как лучше захватить врасплох противника и разгромить. Увлекшийся Вадим развивал перед ребятами план «операции». Миша Супронович слушал-слушал, а потом сказал:

— Пока тут болтаешь, Пашка-атаман нас окружит и всех в плен возьмет!

— Красная Армия непобедимая, — с гордостью ответил Вадим. — А в плен красноармейцы не сдаются: лучше смерть, чем неволя!

— Если все умрут, кого же я лечить буду? — вставила Оля, покосившись на тоненькую руку с белой повязкой.

— Никто не собирается дуриком лезть под вражеские пули, — сказал Вадим. — Будем храбро сражаться — победим!

— Как? — спросил Миша.

— Что как?

— Как будем побеждать? В атаку пойдем или… окопы будем рыть?

— Пуля — дура, а штык — молодец! — вспомнил суворовскую поговорку Вадим. — Мы их сами окружим… — Прищурившись, он задрал темноволосую голову: — Красноармеец Шмелев, далеко ли противник?

— Не видать, — отозвался Игорек. Он пригнул сосновую ветку, и на мох посыпались мелкие сучки.

— Слезай! — скомандовал Вадим. — Пойдем в атаку.

Они двинулись вперед. Вот уже полянка, где они обсуждали условия войны, а «белых» не видно.

— Ну что, Суворов? — насмешливо спросил Миша. — Кто кого окружает: мы «белых» или они нас?

— Трусы они, вот кто! — озираясь, растерянно отозвался Вадим.

— Бегают от нас, как зайцы…

И в этот момент на них сверху, с ветвей сосен, с громкими воплями посыпались «белые»… Дольше всех врукопашную дрались командиры — Пашка и Вадим. Причем не понарошку, как договорились, а взаправду. Вокруг них суетились две «медсестры», а рассвирепевшие мальчишки не обращали на них внимания. «Белые» и «красные», перемешавшись, тоже наблюдали за дерущимися. В конце концов их разнял Мишка Супронович.