Феликс Кулаков - Как я охранял Третьяковку

Допустим, была у некоего гражданина двоюродная бабушка из старорежимных старушек, благородная вдова дедушки – бывшего красного конника, а впоследствии профессора языкознания, депутата Моссовета и Лауреата госпремий. Бабушка проживала себе, проживала в квартирке на «Университете», а потом возьми, да и поставь кеды в угол. Дело житейское, мы все умрем.

Кроме жилплощади, ржавой «двадцать первой» «Волги» и облезлой болонки Генриетты внучеку по наследству отходит картина маслом с условным названием «Осенний пейзаж», или «Портрет неизвестного в шляпе». Ну и начинается…

Советский человек, он ведь по сути своей, увы, но стяжатель. Как размышляет советский стяжатель при подобных обстоятельствах? Он размышляет примерно так: «Квартирка – оно, конечно, хорошо. Однако есть еще вот это разрисованное вафельное полотенце. Неплохо было бы его тоже конвертировать в СКВ. Слыхал я, будто нынче живопись в цене».

И возможно ему уже мечтается, что унаследовал он нечто совершенно особенное, произведение искусства редкого культурного масштаба. И в воображении, знаете ли, маячат уже всякие невольные видения. Тут тебе и аукционы Кристис-Сотбис, и гигантские газетные заголовки: «Сенсация! Считавшийся утерянным шедевр великого Залупкинда снова обретен!», и отдельные квартиры-пентхаусы по соседству с парикмахером Зверевым, и автомобиль-иномарка Porshe Cayenne, и белые зубы-имплантанты, и «домик в Жаворонках с коровой, да с кабанчиком», и еще многое подобное.

Ага. Ну да, ну да…

Мечтаться-то может что угодно и в каких угодно количествах. Это совершенно не возбраняется, и даже признается современной наукой как полезная, оздоровительная для организма процедура.

Но, милые мои, очнитесь от грез! При отсутствии сертификата подлинности с печатями и штампами все это, к сожалению, есть лишь бесполезное сотрясание тонких чувственных сфер. Без упомянутого сертификата картина стоит ровно столько, сколько стоили холст и краски – рублей тридцать. Ну хорошо, пускай триста, хотя это только из уважения к вашим инвестиционным ожиданиям. Обзавестись же сертификатом, – этим золотым ключиком в мир богатых и знаменитых – можно только в Экспертизе.

Финал истории обычно печален. На деле, то есть в Экспертизе непременно выяснится, что самое место вашему шедевру в дачном клозете, в аккурат между отрывным календариком с народными приметами и подшивкой журнала «Огонек».

Так что, мой вам совет, не ходите в Экспертизу. Это вас только расстроит и ничего больше. Лучше повесьте тот пейзажик (или, что там у вас) дома над диваном и тихо любуйтесь им. Поверьте, он не станет ни на грамм хуже, если в результате долгих исследований вдруг выяснится, что написал его не общепризнанный, официальный гений Залупкинд, а безвестный художничек живший с ним примерно в одно время. Жаль, но бедняге повезло значительно меньше чем Залупкинду. Это в том смысле, что по каким-то причинам официальным гением было решено назначить не его.

Для того, собственно, и существует сплоченное коммьюнити искусствоведов, хранителей и экспертов. Специально обученные кадры профессионально занимаются сооружением такой, в общем-то, эфемерной конструкции, как рынок художественных ценностей. Эфемерная-то она эфемерная, но, между прочим, оборот этой небольшой блошиной толкучки вполне сопоставим с оборотом рынка оружия. Это миллионы, это миллиарды, это трудно поддающиеся воображению горы денег! Игра очень даже стоит свеч.

С другой стороны, цена картины обычно не так очевидна, как цена танка или вертолета. Что шедевр, а что нет? Что стоит денег, а чем только стенку в свинарнике подпирать? В принципе, ошибиться – раз плюнуть. Поэтому крайне желательно иметь под рукой каких-нибудь специалистов, которые в состоянии эту цену определить и хоть как-то аргументировать. Что ж, здесь заминки не будет.

Таких специалистов готовят в соответствующих учебных заведениях, где седовласые профессора тактично и ненавязчиво забивают им в головы гвозди нужной длины: «Вот этот гений и светоч. Понял?» – «Понял». «А вот этот бездарность и вторичный пачкун. Запомнил?» – «Запомнил». «Садись, пять». Через несколько лет подобных тренировок специалист готов. Теперь он может нести искусствоведческую чушь самостоятельно, без посторонней помощи. Зайца тоже можно научить курить.

Забавно, но все это будет называться «высшим образованием» и «прививитым художественным вкусом». После такой прививки думать своей головой у них получается уже не всегда. Отныне и навек свежевыжатые эксперты оказываются привязанными к некой сетке координат. Все то, что находится за пределами этой сетки они объявляют ересью, богохульством, и даже отказываются вообще признавать реально существующим в природе.