Эльмира Нетесова - Заложники любви

— Это ты уже по себе судишь! —отмахнулся Лукич.

— У меня нет твоих возможностей. А то бы не упустил случай прижать в уголке молодку!

— А потом в вендиспансер бегом?

— Ну, зачем крайности? Есть универсальная защита!—смеялись мужики.

— Нет, ребята, этот промысел не по мне!

— Чего так? Или никогда подружек не имел на стороне? Или здоровье подводит? Сбой дает?

— Не знаю сбоев со своею. На стороне бабьем не увлекаюсь, боюсь и брезгую, хотя возможности всегда имелись,— признался Лукич.

— А я свою проучил и отомстил ей за флирт. Притащил ее в кабак на День милиции, ну, а она там перья распустила. И закадрила с нашим подполковником. Так мило ворковали. На меня даже не оглянулась. Мне неловко стало, будто не жену, а подружку приволок с собой. Сижу, как оплеванный. А потом зло взяло. Подхватил я паспортистку и закадрил с нею. Да так круто, что сам забыл, что с женой пришел. Даже за столик к ней пересел, душевный разговор завел. На работе внимания на нее не обращал, все некогда было, а тут, словно; прозрел. Ну и вывел подышать свежим воздухом на время. Только приобнял Танюшу, хотел приласкать как надо, тут моя мегера подскочила. На меня кошкой набросилась. Такой кипеж подняла, весь кайф обломала стерва. Я чуть не взвыл от досады. Любовь уже в полушаге была. А и ее не стало. Убежала моя Таня с испорченной прической и размазанным макияжем. Моя же стерва, потеряв подполковника средь зала, запихала меня в машину и домой привезла. Про свой кураж забыла. Но с тех пор не верит, никуда одного не отпускает, даже когда в гости к кому-то приходим, все время на руке, сбоку болтается и ни на шаг не отпускает. Бояться стала.

— А Танюша? Так ничего и не состоялось? — спросил водитель криминалиста.

— Здороваемся, иногда парой слов перекинемся, на другое времени нет, обстоятельства не позволяют, никак не удается встретиться наедине. А то бы как знать? Подвернись возможность, конечно, не упустили б,— признался человек.

— А я до женитьбы свое отгулял с лихвой. Теперь уж на баб не тянет,— грустно сказал водитель.

И только оперативник отмолчался, сочувственно оглядев мужиков.

— В свое время все лихими были! Особо до женитьбы! Не упускали возможность, а потом поняли, что нее бабы одинаковы. Сколько их не меняй, все равно на дрянь напорешься,— отмахнулся Василий.

— Я о своей так не скажу,— заметил Егор.

— А сколько ты бываешь вместе с нею? Как и я! Мои соседи жену лучше меня знают! Я не имею понятия, где ложки лежат. А сосед прекрасно ориентируется, рюмки мигом достает. И ребенок не у меня, у него на шее виснет, конфеты просит. Я уж нехорошее подозревать стал. Но ошибся, сам виноват, дома мало бываю. А живым людям общенье требуется,— взялся за уху Василий.

— Не ты первый! Все мы своих жен ревновали и проверяли. До глубокой старости им не доверяем, а все потому, что у самих грехов полно мотается на хвостах, вот и меряем по себе. Ведь представится возможность, не упустишь ее. Значит, она тоже воспользовалась, а как иначе? Так и я свою ревновал, ко всем подряд. Как-то прихожу домой, а уже поздний вечер, смотрю, в зале какой-то хмырь сидит. Мало того, что перед ним бутылка с закусью, так он еще в моих домашних тапочках. У меня в глазах позеленело. Ага, думаю, накрыл обоих, приловил хахаля. И уже рукава засучил. А жена и говорит:

— Вася, познакомься! Это мой родной брат. Приехал к родителям в отпуск и к нам в гости зашел.

— Я глянул, а они и впрямь на одно лицо. Даже голоса одинаковы. Мне так неловко стало, нашел к кому приревновать! — рассмеялся Василий.

— Это как я свою приревновал к соседу. А они с детства на одной лестничной площадке росли. Учились н одной школе, сидели за одной партой, дружили до самого аттестата и после него. Но были не больше, чем друзья. Всегда выручали один другого...

— Чего ж не поженились?

— Слишком хорошо друг друга знали,— ответил водитель, опустив седую голову.

— Слишком часто в жизни нас обманывали. И не только женщины. Оттого никому не верим,— сказал Егор.

— А кому поверишь, если родной брат так подставит, что мало не покажется,— подал голос оперативник Шурка. Он давно съел уху и теперь допивал чай, обняв кружку большими, натруженными ладонями.

— Что случилось, Саша? — повернулся к человеку Лукич.

— Да так, мелкая неприятность,— уставился в кружку. Помолчав, заговорил:

— Я когда вернулся с армии, три года работал в кузнечном цехе. Купил подержанную «копейку» и ездил на работу. Ну, а Борис пристал, дай смотаться к родителям в деревню за картошкой. Ну, я дал. Борька обещал и мне пару мешков подкинуть. Он поехал, а я жду. День прошел, ни картохи, ни машины, ни Борьки! Жду еще день. На третий дергаться стал, звонить начал, а мне никто не отвечает. Я своим позвонил, в деревню. Отец трубку взял. Ну, и ответил, что я еле на ногах устоял, мол, нет больше у тебя машины, и Борька в больнице помирает. Лобовое столкновение с грузовиком. Неизвестно будет ли жив.