Чума в Бедрограде

Максим покорно поплёлся за Лидочкой.

Та сначала метнулась в сторону кафедры, но потом, очевидно, вспомнила о Ройше в завкафском кресле и решительно зашагала по лестнице на третий этаж.

— Ликёр отличный, — щебетала она. — У них весь алкоголь отличный, они так много и так весело пьют — я даже удивилась! С драками, танцами на столах, но главное — каждый вечер. Потрясающие люди, такие лёгкие, такие непохожие на прочих европейцев — совершенно очевидно, почему они сразу, как смогли, вырвались из-под гнёта Британии и переняли нашу идеологию и строй. Только у них ещё лучше, хоть и нехорошо подобное говорить. Вдруг кто из представителей власти услышит! — беззаботно хихикнула Лидочка. — Но правда ведь лучше: проще, безумней как-то, их прёт и прёт! Впрочем, мой дед говорил, у нас первые лет двадцать после Революции тоже было не как теперь. Но и в Ирландии уже давно не двадцать лет с образования Соседства, а они всё равно молодцы — это вам не бессмысленный юбилей Первого Большого! Я слышала, скучно вышло, только какой-то медицинской программой вроде донорской крови или чем-то типа того мероприятие и спасли. Донорской крови, ты подумай! Или там были анализы какие-то для будущих исследований…

— Анализы, — машинально ответил Максим. — Белковый синтез нового поколения, был сбор крови для банка образцов.

То есть для того, чтобы чума не пошла дальше.

Бедроградская гэбня — профессионалы. Прекрасно сориентировались в предлагаемых обстоятельствах.

— Не суть, — Лидочка не стала вникать в легенду. — В любом случае, у ирландцев такого нет. Они до сих пор на чистом адреналине живут, хоть и поменяли форму государственности уже полвека как! Это, наверное, потому что Британия близко — вроде все тихо давно, но образ врага всё равно маячит, не даёт расслабиться на диване.

Вроде тихо, подумал Максим. Так тихо, что можно год прожить в Ирландском Соседстве и не догадаться, что где-то совсем рядом, в паре часов пути по морю, идёт война.

Аккуратная маленькая война Объединённой Британии-Кассахии с Ирландским Соседством при поддержке Соседства Всероссийского, имеющего там и свой частный интерес.

Противоборствующие стороны поступили здраво: в отсутствие возможности исчерпать конфликт они сделали его игрушечным, немного ненастоящим, протекающим по определённым правилам в отведённом специально для этого конфликта месте.

Чтобы ни непричастные граждане, ни бдительные Европы с Пактом о Неагрессии не совались под обстрел.

Сам Максим не имел к аккуратной маленькой войне никакого отношения, но не так давно и ему пришлось по воле обстоятельств выслушать от компетентных лиц познавательную лекцию. Лекцию с однозначным выводом: если у противоборствующих сторон нет своей собственной безлюдной Северной Шотландии, где можно как угодно развлекаться и что угодно друг другу доказывать без последствий для остального мира, пусть сидят смирно и не высовываются.

Пусть.

Только самому Максиму больше нет — и не может быть — до этого дела.

— Знаешь, я бы там осталась на подольше. Там всё время пьют, там куда ни плюнь — сплошные холмы. Зелёные-зелёные, прямо как на открытках! Я и не думала, что бывает такая трава, на которой спать мягче, чем в постели. А там все это делают — останавливаешься где-нибудь посреди шоссе и просто валишься в траву, — Лидочка засмеялась. — Столько одежды за год позеленело — пришлось всё к лешему выкинуть, когда чемодан собирала!

Там все это делают, подумал Максим, останавливаются посреди шоссе и валятся в траву.

В доме-башне на углу проспекта Объединённых Заводоводств и улицы Поплеевской до сих пор висит на стуле так и не выброшенная рубашка с травяными разводами и парой оторванных пуговиц.

Сначала казалось, выбросить самому — слишком жест; лучше просто не замечать. Не замечать рубашку на стуле несколько месяцев подряд.

А теперь… теперь даже не вспомнилось бы, если б не Лидочка.

— Я в результате так много прогуливала собственных пар, так много каталась — в тот город, в этот город, посмотреть все подряд развалины, завернуть в какую-нибудь деревеньку, где варят самый-самый аутентичный картофельный самогон… В общем, так много каталась, что вдруг подумала: а почему бы мне самой таксистские права не получить? По новым правилам они и там, и у нас действительны безо всяких переэкзаменовок. Так что после Ирландии я таксист! Вот не подпишет мне Ройш бумажку — из вредности ведь заявление об уходе настрочу, мне теперь есть чем ещё в жизни заниматься! — Лидочка осеклась, сконфуженно замолчала, но хотя бы не начала лепетать извинения.