Ник Чума - Красное на белом. Рассказки

© Ник Чума, 2021

ISBN 978-5-0055-3574-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Был я, ребята, далеко от Баренцевого нашего моря, в котором плавают в пучине водяной туши китов, моржей, рыб и других морских продуктов, приятных для нашего желудка. Случилось далеко со мной дело, заставившее дрожать моё тело тёплым воздухом на морозе. Хотели меня заточить в яранге*, что зовется у них тюрьмой, чтоб душа моя погрузилась на много лет в полярную ночь. И знаете, за что? За то, что оскорбил я в тех местах звуки и разноцветную тряпочку. Откуда ж мне знать законы тамошние! В наши-то места власть с серпом и молотом не успела дойти, знаем мы о ней только по рассказам пришлых да по картинкам в «Советкэн Чукотка», в которую заворачиваем табак. А в тех местах, где я был, власть с серпом и молотом уже растаяла, а вместо неё другую власть намело, с птицей двухголовой. Но обо всём по порядку.

Я в первый раз за то время, как вижу луну и солнце, полетел на железной птице на Большую землю, в город, чтобы продать шкурки песца и прикупить подешевле пресной воды, огурцов с помидорами да яблок с грушами. Вся моя одежда в тот день прямо перед самым отъездом вымокла. И мне пришлось надеть кухлянку* прадеда моего. На пояс для красоты повесил нож, загнутый, как коготь ворона, с рукояткой и ножнами из моржового клыка.

По прилету дело сладилось быстро. Нашел человека, который забрал у меня всю партию шкурок разом по приличной цене. Я закончил свои дела с перекупщиком. Собрался направить свои торбаса* за покупками. Но на пути выстрелило в меня дыхание незнакомца в одежде не нашенской, лысой, как задница моржа. На груди у него был аппарат, рисующий картинки в газеты. Незнакомец затрясся от холода и простучал мне зубами дробь:

– От-отлично, вы под-д-ходите нам, вы человек снега, д-д-для торжественного открытия нов-во-вой каменной яранги, где буд-дет засе-д-дать большое начальство, нужен человек снега. Хотели, как обычно, Кол-лл-а Б-бельды выставить. Но в ярангу замороженных великих человеков* забрался ночью белый мед-д-ведь и сожрал труп Бельд-д-ды вместе с унтами. И не под-д-давился, скотина! Но вы еще лучше Бельд-д-ды. На вас кухлянка вон какая… Здесь, в город-д-де, таких уже не встретишь. Т-т-только п-пару рисунков для газеты сд-д-елаю вот этим аппаратом. Пойд-д-ём.

Дрожащий в моржовой заднице схватил меня за руку и стал искривлять линию движения моих желаний. Я сопротивлялся, но он был настойчив и всё время стучал зубами про какой-то праздник и угощения. Я поразмышлял. А почему бы не пойти? Глядишь, и поем за бесплатно, и детишкам гостинцев наберу. Да и праздники я люблю. Вот, помню, в прошлом году на Кильвей*, после того, как трижды пробил ярар, я так станцевал!..* Но об этом потом.

Мы вошли в огромную каменную ярангу. Человек с аппаратом тут же куда-то исчез, обещав скоро вернуться. Повсюду были вбиты гвоздями люди. Пахло водкой, рыбой и страхом. Я хотел сесть, но тут перепонки мои завибрировали от музыки. Вот оно, веселье, началось, решил я и давай пританцовывать, как тогда, на Кильвей, – праздник ведь. Но со всех сторон зашипело, как жир кита на сковородке: тише! нельзя танцевать! это гимн, а не шимми!

Да не очень-то и хотелось! Под эту музыку не станцуешь. Под нее только шкуры с песца сдирать хорошо. Лучше сяду. И только я опустил свой зад на стул, тотчас бургомистрами* на раненого моржа набросились на меня с криками морды. Мол, сидеть нельзя: неуважение к флагу!

Я вскочил. Танцевать нельзя! Сидеть нельзя! От злости на кухлянке мех встал дыбом. Но тут я посмотрел на людей… Лица их торжественно поглупели. И все за грудь держатся, как при сердечной болезни. Что с ними? Они сошли с ума или заразились болезнью? Быть может, ими овладели злые духи? Или это проделки ворона Кутха*? Мне еще дед рассказывал об этом шутнике. Он-то и привел духов к людям.

И тут мне в голову вошла разгадка: это всё из-за музыки и разноцветной тряпки, которая повесилась на высоком столбике, притягивая и пугая глаза людей, как смерть. Это точно проделки Кутха!

Пойду-ка я отсюда подобру-поздорову. Я стал пробираться к выходу и не заметил, что за нож на моём поясе зацепилась чёрная длинная верёвка, другой конец которой выходил из коробки, издающей музыку для сдирания шкурки с песца. Чем больше я пытался выпутаться, тем сильнее запутывался. Тогда я рванул чёрную верёвку что было сил… И коробка с музыкой со скрежетом грохнулась на пол. Звук умер. Люди стали кричать и суетиться, словно чайки. Я испугался и побежал. Но с перепугу не к выходу, а к столбику с тряпкой. И так Кутх затуманил мои глаза, что я с разбегу ударился об столбик с тряпкой. Я рванул в другую сторону, но столбик догнал меня, ударил по башке и накрыл разноцветной флагой. Второй раз я не собирался долго думать – выхватил дедовский нож и растерзал ненавистную тряпку ножом на тысячи ужей*. Когда я выбрался из плена разноцветной тряпки и стоял с ножом в руках посреди каменной яранги, меня окружили полицейские. Навалились на меня толпой и скрутили.