Ник Чума - Красное на белом. Рассказки

Скоро я уже сидел в яранге для преступников.

– Идиот, – кричал на меня полицейский, – ты что наделал, зачем порвал фалагу?

– Начальник, зачем ругаешься?

– Ты испортил властные символы, большая власть разозлится, что не уважают ее!

– Я ничего не портил, начальник, наоборот, я захотел уйти, но злой дух схватил меня, а потом накрыл сверху тряпкой и желал всех погубить, но я разгадал загадку и победил духа.

– Да ты настоящий эксытэремиста, ты понимаешь, что я тебя могу заточить в ярангу? – рука полицейского подняла кулак надо мной, но не ударила.

– Не понимаю, ничего не понимаю, что я сделал… злой дух… И кто такой эксытэремиста? Эксытэремиста не я!

– Какой дух, дурак, тама люди стояли и любовь к Родине показывали!

– А зачем ее показывать? И чего они за сердце схватились? Им стало плохо от любви? А! Я люблю место, где родился, ярангу, где играл, шум моря и крик чаек… Но зачем для этого с глупым видом таращиться на разноцветную тряпку?

– Ты идиот, дебил, скотина! Эх, «слоника» бы тебе да завернуть в «ласточку»*, но нельзя: заступился за тебя этот газетчик из «Крайнего севера», сказал, что будет следить за следствием. А мне тут лишние глаза и уши не нужны. Придется освободить, – сказал полицейский и разочарованно отпустил воздух из груди.

– Начальник, не надо «слоник», не надо «ласточка», не буду танцевать больше…

– Пошел вон, придурок, и чтобы в городе мне больше не попадался. Посажу!

В тот же день я вернулся домой. Воды и фруктов я не привез, потому как начальник благородно согласился у меня деньги отобрать. Зато дрожащий незнакомец одарил меня табачком и новой газетой, «Крайний Север» называется. Вот, глядите! Газетка с картинкой, а на картинке чудный зверь – птица с двумя головами… Точно какой-то дух. Заверните в газетку табачок, пусть дым покамлает и спросит у духа: добрый он или злой? И узнает, кто такой эксытэремиста. А я полетел.

________________________________________________________________________

– Яранга – переносное жилище с конической крышей у нек-рых народностей северо-восточной Сибири.

– Кухлянка – у народов Севера: верхняя меховая одежда в виде рубахи мехом наружу.

– Торбаса— мягкие сапоги из оленьих шкур мехом наружу.

– В чукотском автономном округе создано специальное ледяное хранилище, где хранятся в замороженном виде тела наиболее значимых для культуры и истории людей; в этом хранилище хранится в том числе и тело известного советского певца Кола Бельды.

– Кильвей – майский праздник на Чукотке, праздник новорожденного оленёнка и особого поклонения оленеводов его матери-важенке.

– Когда спортивные развлечения на Кильвей заканчиваются, хозяин бьет в ярар три раза и исполняет под свой аккомпанемент прыжковый танец.

– Бургомистр – или большая полярная чайка – вид птиц из семейства чайковых.

– Кутх – воплощение духа Ворона, традиционно почитающееся различными коренными народностями на Дальнем Востоке России. Образ Кутха проявляется во множестве легенд, как ключевая фигура в сотворении мира (создатель земли), прародитель человечества, в образе могущественного шамана или ловкача.

– Уж – род неядовитых змей семейства ужеобразных.

– «Слоник», «ласточка» – название пыток, которые применяют полицейские на постсоветском пространстве.

Андрийка проснулся и почувствовал, что под ним сыро и холодно. Он снова описался во сне, а ведь ему уже семь лет. Мальчик тихо сполз с постели, он норовил сбежать, пока никто не заметил, но не успел.

– Ах ти ж куй паганий, – мамка, большая, грузная баба, огрела мальчугана полотенцем, – скильки ссать будешь, скотиняка ти така!

Андрийка почувствовал на спине горячий и жёсткий удар. Ему бы бежать, но вместо этого он вжался в угол и покорно принимал сентенции от махрового кнута.

Выместив свой гнев на сыне, баба укатилась. Андрийка же продолжал сидеть в углу, тихо скуля, будто щенок. Мать редко била его, но и ласки от нее он тоже не видел. Скорее, она была к равнодушна к мальчику. Отец, по природе своей мягкий и добрый, сыном также не интересовался.

Успокоившись, он побежал на кухню. Ему хотелось есть. Из еды – борщ из крапивы да хлеб, что глина, от которого и помереть недолго. Ещё лепёшки из листьев и цветов липы. И солодка. Он ненавидел солодку. Сладкий до тошноты вкус.

Набив пузо водой с травою, Андрийка выпрыгнул на улицу. Деревня вся цвела в майской траве. Если бы не бледно-рыжие морды немецких солдат, которые уж второй год как оккупировали забытую Богом украинскую деревню, то ничего бы не напоминало о том, что на дворе одна тысяча девятьсот сорок третий, что идет мировая война, пускай и вторая.