Чума в Бедрограде

Андрей сам прекрасно знал, как это глупо звучит. Любой «человеческий фактор» воспроизводим в пробирке, это известно, это доказано — одни алхимические печи для выпекания людей чего стоят!

Только чтобы было, что воспроизводить, нужно с самого начала обладать исчерпывающими исходными данными.

А их нет. И Андрей — единственный, кто в полной мере понимает, почему их нет.

— Но не стопроцентно же помирают! — вклинился Бахта. — Значит, наша формула лекарства хотя бы не полное фуфло.

— Ещё бы, могло быть хуже, — сумрачно усмехнулся Соций. — Андрей, дай лабораториям задачку поковыряться в том, что у нас вместо групп крови естественнорождённых. Сходится ли этот параметр у имеющихся трупов или типа того. Наудачу тыкаем, но вдруг.

— Да, разумеется. Там и не только это может быть, я сейчас же позвоню и скажу, что надо ещё раз приглядеться к крови, к синтезированной сыворотке… У нас должен был остаться образец лекарства от Шапки, имеет смысл посмотреть, какой конкретно синтез использовал он. Его лекарство на тестах не выдавало никаких нежелательных результатов, — возможно, зацепка как раз в способе синтеза. Способ, если он из перечня, утверждённого Медкорпусом, — это сугубо производственная частность, на неё давно никто не обращает внимания. Но незначительные расхождения в конечном составе есть, обычно они не играют никакой роли, хотя если наш вирус с кровью в таких же непростых отношениях, как степная чума… Короче, я сейчас же выдам указания, куда копать.

У Андрея в голове сам собой включился деловой режим, в котором любая проблема перестаёт быть проблемой и становится задачей. Он связывался с лабораториями, надиктовывал торопливые инструкции и задавал вопросы, больше не чувствуя удушливого страха.

Удушливый страх решил пока подождать.

Удушливый страх дал Андрею облачиться в мундир и пристегнуть наплечник. Сесть за руль и завестись. Тронуться и начать какую-то беседу о предстоящей встрече с остальными головами своей гэбни.

Удушливый страх очнулся от спячки делового режима только тогда, когда кто-то вслух пожалел, что откинувшегося папашу Ройшевой девки так и не допросили на предмет того, как же выглядел этот упомянутый им в числе главных действующих лиц Дмитрий Борстен.

Удушливый страх шепнул Андрею: «Смирнов-Задунайский, степная чума, Колошма».

Ворота склада скрипнули, послышались смешки и какой-то ор.

Андрей поморщился: вечный университетский балаган, не могут даже на последние переговоры прийти нормально, как взрослые люди.

Бахта, Соций и Гошка тем не менее улыбались. Бахта — с весёлым любопытством (что они там выкинут на этот раз?), Соций — с мрачным удовлетворением (ну наконец-то пришло время разобраться!), Гошка — с нездоровым каким-то блеском в глазах, который Андрей не мог перевести.

Андрей уже второй день не мог перевести ни один взгляд Гошки.

Это добавляло беспокойства. Удушливый страх всё твердил и твердил под руку: «Колошма, совсем как Колошма». Андрей не слушал — не до того.

Первым вошёл 66563.

Просто вошёл, не озирался по сторонам, не пользовался геометрией помещения, не пытался быть осторожным. Не боялся, что его расстреляют вот прямо так, на входе. Нет, если точнее: не боялся за себя, но явно боялся за остальных, раз сунулся первым.

— Командир, я своё дело сделал, — кивнул он Социю лично.

Так поступают фаланги — говорят с головами гэбни по отдельности. Знают, как это бесит. А 66563 не то не знает, не то не держит в уме: он действительно пришёл в первую очередь к Социю и по просьбе Соция, у них свои отношения.

Вот эти «свои отношения» бесят почище отработанных приёмов фаланг. Как будто когда 66563 кивает Социю лично, Бедроградская гэбня разламывается на части под грузом прошлого каждого из голов. Под грузом самого факта наличия этого прошлого.

Андрей очень постарался обуздать своё собственное прошлое и смотреть на 66563 непредвзято, не думать, что один 66563 перед гэбней — это почти как допрос, это почти как когда-то на Колошме —

Не слушать, не слушать сейчас удушливый страх!

Лучше разглядывать детали облачения 66563 и качать головой по поводу того, что университетские патологически не умеют поступать нормально, как взрослые люди.

— Ну, наглая рожа, а я-то думал, ты в прошлый раз вырядился как идиот! — с Соция даже схлынула на секунду вся его сегодняшняя мрачность и собранность.

— Да ладно тебе, я же нынче даже в форме, — дружелюбно отмахнулся 66563, а потом уставился на Гошку: — В форме реальной власти .