Чума в Бедрограде

Гошка ответил нехорошей усмешкой:

— Наплечник длинноват. Не мешает реальной власти реально властвовать?

— А короче никак, — инстинктивно приподнял левое плечо 66563. — И длина тут следствие ширины, а ширина нужна, чтоб татуировку на лопатке прятать. Особая примета, во всех досье есть, — 66563 заулыбался нагло-нагло. — Шаман с самого начала должен был быть шаманом, а всякая там Загробная гэбня и прочие страсти — следствие необходимости на шаманском теле особые приметы не светить. Только и всего.

Гошка еле заметно дёрнулся.

Значит, правда. Ничего пока не понятно, но — правда. Это Гошка каким-то образом слил их планы Университету через посредничество 66563.

Леший, всё-таки правда.

Андрей подавил очередную волну удушливого страха и ещё раз скептически оглядел 66563. Загробная гэбня, значит. Ну-ну.

Формы как таковой на 66563 не было, поскольку форма — это одежда, а одежду в данном случае заменяли хитро переплетённые травяные стебли. Минимально заменяли, даже обуви не было, только какое-то подобие юбки на бёдрах и, собственно, наплечник. Действительно длинный, свисающий до локтя, и действительно широкий. Про скрывающуюся под ним татуировку «Курёхин» (по имени первого корабля) Андрей прекрасно помнил. Андрей прекрасно помнил всё проклятое досье 66563, разбуди его среди ночи — пересказал бы без запинки.

Неуютно, как же неуютно сознавать, что до сих пор не выветрилось ни досье, ни собственные воспоминания о 66563 и о его деле.

О Колошме.

— Реальная университетская власть ограничивается вами? — надавил Бахта. — Если нет, пора бы узреть прочие её составляющие.

— Конечно, — согласился 66563, всё ещё не сводя с Гошки глаз. — Прошу прощения, я сначала один заглянул, чтоб эксцессов в единицу времени было поменьше.

Не сводя с Гошки восьми глаз.

На щеках, под настоящими глазами, были нарисованы ещё три пары.

Восемь глаз.

У Андрея в мозгу что-то неприятно засверлило, удушливый страх снова подобрался совсем-совсем близко.

Он тряхнул головой: чушь, 66563 весь разрисован, живого места нет. Багровые узоры покрывают всю видимую поверхность кожи, расходятся лучами от солнечного сплетения, забираются под юбку и наплечник, обвивают ноги и руки. Подумаешь, какие-то восемь глаз — надоело абстрактную вязь малевать, вероятно.

— Эксцессов? — снисходительно хмыкнул Гошка. — Многовато на себя берёте, реальная власть.

— Загробная гэбня делегировала мне полномочия уведомить вас, что она чрезвычайно рада сохранению здорового морального климата в гэбне города Бедрограда, — через плечо бросил 66563, снова приоткрывая складские ворота. — И извиниться за доставленные неудобства морально-климатического характера.

Гошка явно намеревался соврать, что таковых замечено не было, но тут в ворота вломились Охрович и Краснокаменный, оглушительно завыв какую-то муть на староимперском (Андрей немного понимал его благодаря медицинской подготовке).

Муть отдалённо напоминала ту самую арию, с которой вчера утром как раз сюда приезжало университетское такси, а Охрович и Краснокаменный напоминали идиотов гораздо больше, чем пресловутый 66563 с его пресловутыми рисунками на теле.

Охрович и Краснокаменный напоминали идиотов из, хм, детского спектакля. Андрей сначала не поверил своим глазам: головы гэбни, пусть и временно отстранённые, в полноценных театральных костюмах — собак? птиц? чего-то среднего? Да ещё и омерзительно яркого, буквально слепящего розового цвета. Бесконечные искажающие пропорции складки, капюшоны с клювами и ушами, функционально бессмысленные хвосты, имитация когтей на рукавах и штанинах. И крылья. То есть наплечники. То есть крылья, но одна пара на двоих. Обтянутый тканью каркас, закреплённый с лёгким наклоном вниз относительно линии плеча — левого плеча Охровича и правого плеча Краснокаменного. Даже удивительно, что им хватило мозгов не приковываться друг к другу дополнительными средствами и остановиться на чисто визуальной иллюзии общих крыльев. Но всё равно подобный «наплечник» расширяет фигуру вбок больше, чем на полметра, — в случае, если понадобится обороняться, им будет очень и очень неудобно. С другой стороны, под такой костюм можно надеть леший знает чего — и ни одна пуля не возьмёт.

Кроме той, что в голову.

Андрей с Института госслужбы выучил, что правильно исполненное баловство с внешним видом может быть эффективным. Главная цель — дезориентация противника. Даже обычные наплечники — не просто знаки отличия: у гэбни, например, они вполне работают как простейший приём психологического воздействия. Сидящие на допросе в ряд четыре непохожих человека с одинаково нефизиологично скошенными влево силуэтами — это, разумеется, ерунда и мелочь, но ерунда и мелочь, обеспечивающая у допрашиваемого первичный дискомфорт на уровне восприятия, что небесполезно.