Чума в Бедрограде

Бахта сунул ему под нос кофейную чашку, от которой несло не только кофе, но и алкоголем, и Андрей таки вернулся к нынешней беседе, стал снова различать слова.

Что не означает, что кофе, пусть и с алкоголем, — не омерзительнейшая проевропейская дрянь. Омерзительнейшая.

— …заткнуть метелинский завод легко, они хотя бы не тратились на транспортировку товара, — не отрывая глаз от бумажек из лаборатории, объяснял Соций. — Да и вообще он наш, мы первые и теряем в деньгах из-за их невыполненных контрактов, так что руководство пусть засунет себе в жопу свои предъявы. Но сегодня Порт не пустил составы из Средней Полосы, у которых были жёсткие даты. И они там взвыли. Но блядь, кто ж упомнит, что Старожлебенский Машиностроительный финансировался в последний год не Средней Полосой, а из кармана Столичного региона! Блядь. И прям с этой партии они должны со Столицей расплатиться турко-греческими деньгами.

— Ох ебать, — хлебнул приготовленного для Андрея кофе Бахта.

— Не переебать, — согласился Соций. — Я пока послал Старожлебинск усердно юбилеить и с экспортными вопросами в преддверии такого великого дня не приставать, но они очухаются в лучшем случае послезавтра. В худшем — уже послали сведения о простое в Столицу.

— Если ещё и Столичная гэбня начнёт вынюхивать, почему Порт под блокадой, мы погибли, — схватился за голову Андрей.

— Так уж прям «погибли»! — посмеялся Бахта. Нервно посмеялся: сам знает, столичные всегда рады Бедроградской гэбне ещё пару сантиметров могилы выкопать.

— Где Гошка, блядь? — зыркнул на часы Соций. — Пусть звонит в Старожлебинск и ебёт их бюрократией изо всех сил. Он же может сообразить что-нибудь, что можно самим первыми в Столицу отправить, чтоб они пасть пока захлопнули.

«Где Гошка, блядь?» — и всё, и никаких метаний на тему того, сдавал или не сдавал он планы Бедроградской гэбни 66563.

Андрей расслабленно выдохнул.

Соций и Бахта ещё сомневаются, ждут очной ставки Гошки с 66563. Андрей и сам ждёт.

Но никакого, никакого значения не имеют такие мелочи, когда экономика трещит, машиностроительный экспорт буксует на входе в Порт, а столичные только и ловят момент, чтобы поживиться.

И, леший, как же это хорошо.

— Гошка только что со мной пинал юбилейных начальников, сейчас отошёл на секунду, — ответил Бахта. — Табельное начищает наверняка, перед переговорами-то. И пусть мне хоть ещё раз косу отрежут, если я неправ.

— Подставляй косу! — выкрикнул прямо из коридора Гошка. — Или чем там имитировать собирался? Давай-давай. Я придумывал, как не выпустить херовых гостей города без медкомиссии, чтоб никто не догадался, что мы тут скрываем. И придумал.

Гошка влетел в ворохе бумаг. Дверь на петлях замотало так, как будто она вот-вот оторвётся. Андрей сначала подумал, что Гошка взбешён, но нет, тот всего лишь самодовольно усмехался — встрёпанный, расстёгнутый, громкий и быстрый.

Очень привычный.

Очень свой.

— И? — уставился на него Бахта, который добровольно взвалил на себя большинство юбилейных дел.

— Долго, — отмахнулся было Гошка, но передумал: — Если коротко — якобы пользуемся юбилеем в благих целях. Собираем банк крови для новейших исследований в области синтеза белка и прочей поебени. Программа бедроградская, но гостям города предоставляется уникальная возможность сдать свои почётные миллилитры в первых рядах. Процесс сдачи уже организован, о нём прямо на юбилее и объявят. Ни одна падла не сольётся без анализа! — Гошка повернулся к Андрею. — Миленький, черкнёшь в Медицинскую гэбню две строчки про наши программы?

Андрей кивнул.

Новейшие исследования в области синтеза чего бы то ни было — это только для народонаселения нормальная формулировка, а чтобы не вызвать подозрений у Медкорпуса, придётся хорошенько поломать голову, но это ничего. Андрей справится, недаром он с семнадцати до восемнадцати лет служил медицинским ревизором.

Справится.

А Гошка обратился к нему «миленький». Это что-то почти обидное, но на самом деле — приятное.

Андрей знает, как ведёт себя и как это выглядит, Андрей частенько всё это ненавидит, но Андрей слишком хорошо усвоил, что так — удобно, эффективно, результативно.

Когда другие головы Бедроградской гэбни подтрунивают над ним по этому поводу, он даже бывает способен всерьёз разозлиться. Но не сейчас, не сейчас.

Потому что «миленький» от Гошки — это не подтрунивание даже, а что-то такое —

Опять что-то такое очень своё.