Подлецы. И нет на прорву угомону.
7 февраля 74, четверг, дача. За стеной А. И., и от этого легко на душе.
Вчера, когда я приехала, он был счастлив, утомлен и перевозбужден.
А. И. сказал мне собственный ответ (на новую клевету: своего однодельца, который утверждает, поссорившись с А. И. в 64 г., и откопанный теперь нашими скотами, будто А. И. дурно вел себя на следствии). Затем драгоценности: заявления трех молодых героев в пользу Солженицына.
К сожалению, западное радио передало только кусочки, а ведь тут — со стороны незащищенных, неизвестных людей — каждое слово драгоценность.
4 февр., в понедельник, у меня был корреспондент “Фигаро” Леконт. Вот до чего мы дожили! Я его не пускала неделю, потом справилась у добрых людей, знатоков, — можно. Похож — жестикуляцией — на доброго одесского еврея. Пришел с магнитофоном и в сопровождении переводчицы-стукачки. (Почти так и представил.) Красивая стерва, явно из КГБ, переводит бесстрастно. Я прочла в магнитофон приготовленные куски:
I. Архипелаг.
II. О Солженицыне на даче (несколько глав).
III. О своем исключении и “Советской России” (чуть-чуть).
IV. Свое выступление на Секретариате.
В промежутках он выключал или делал вид, что выключает магнитофон.
Обижался, что его не принимает А. И. и не дает интервью. “Все Америке, а не Англии, а Франция ничего не знает”.
Я не объясняла, но понимаю, что Франция неинтересна потому, что Би-би-си, “Голос” и “Немецкую волну” у нас слушают, а Францию — нет.
Думаю, что об “Архипелаге” в “Фигаро” бесполезно, перевод все испортит; у меня же всё на “предатель” — “предал гласности” — “предают забвению”75.
8 февраля, пятница, Переделкино. Хотела сегодня сесть за следующую главу книги, очень хорошо подготовленную мною и Финой в городе — ан нет.
С утра Ал. Ис-чу позвонила Аля, что ей пытался вручить повестку на имя Ал. Ис. некий тип — вызов к следователю Балашову в Прокуратуру СССР. Придравшись к отсутствию какого-то номера, она повестки не приняла.
Не успел он сообщить мне эту новость — стук в дверь. На крыльце — четверо мужчин, через окошко не пойму кто. Открываю. Опять пришли измерять дом, потому что папка потерялась. На этот раз катушки и все как следует, и промеряют и диктуют, но все на бегу, спешно. Я совсем запыхалась: лестница, верх. Очень все спешно и небрежно. Командует один — без лица, пустые глаза; двое молчат; один какой-то очень приветливый, говорит о К. И., “Музей”, “реставрация” и пр. Я с ними во двор — так же спешно гараж, сторожку. Говорят — будут в этом году. (Что? Ремонтировать? Или выселять меня?) Внизу тоже все обошли; когда мы вошли в комнату А. И., где он сидел за столом, я громко сказала:
— Простите, Ал. Ис., что мы вам мешаем работать.
Во дворе я с ними нарочно дошла до забора, чтобы показать сломанный забор.
У ворот стояли еще двое.
Я спросила Ал. Ис., что он будет делать с прокуратурой, т. е. пойдет ли?
— Нет. Пусть они наденут на меня наручники и поведут. Сам не пойду. Они поставили меня вне закона — и я их закону подчиняться не
буду... Пусть меня поведут с милицией — пусть мир узнает, что я арестован.
10 февраля 74, воскр., Москва. Уезжала я с дачи в последний раз со странным чувством. Два раза было, что когда я ехала в субботу или в среду на могилу, то и А. И. со мной. В последнее время — нет. С мгновения известия о повестке из прокуратуры я так за него боюсь. Если он не едет со мной на могилу, то я обычно в такие дни не захожу к нему прощаться, чтоб не мешать. А тут, уезжая, я уж села в машину — и думаю: нет, надо проститься. Увидимся ли? Я вышла, вернулась. Он стоял в передней. “Вы забыли что?” — “Нет, я — сказать до свидания”.
Мы обнялись, как всегда — если встречаемся или прощаемся. Я вышла, уселась. И он, к машине, уже в своем кожухе. Помахали.
Потом могила. Дивный косогор.
Пока этот человек рядом — счастье.
12 февраля 74, вторник, город. Вот и нет его рядом.
Увели.
Сегодня в 4 ч. я в тревоге звонила туда, узнать о больном Игнаше и о нем. Игнаше лучше, а он передал через Е. Ф. мне, что вечером придет.
Значит, в городе. И придет.
Сегодня у меня впервые пошла книга.
В 6 ч. позвонил Юл. М. Д<���аниэль>:
— Знаете ли вы, что с А. И.?
— Да, все хорошо.
— Нет, его увели с милицией в прокуратуру.
Я позвонила Льву76. Он уже знал. “Аля вам звонила, у вас, видно, телефон был выключен”. Я позвонила Сахарову — он на работе. Я попросила его тещу ему передать, что случилось.
Читать дальше
