Новый Мир Новый Мир: Новый Мир ( № 9 2008)

Борис Минаев.“Духовное сектантство помогло нам выжить”. Возможен ли в России полноценный культурный андеграунд? Беседовал Ян Шенкман. — “Новая газета”, 2008, № 45, 26 июня.

“Нынешний андеграунд возник как оппозиция рыночной массовой культуре. Клубы, поэтические вечера, странные неформатные спектакли. Другое дело, что он сам стремится стать масскультурой. Большинство андеграундных людей с удовольствием встали бы на место тех, кого они презирают. А андеграунд, направленный против

официоза, еще не появился, просто потому что не успел. Он появится, если государство станет окончательным и полным монополистом”.

Славомир Мрожек.Валтасар. Автобиография. Фрагменты. Перевод с польского Вадима Климовского. — “Иностранная литература”, 2008, № 6.

“Меня зовут Славомир Мрожек, но теперь, после того, что случилось со мной

четыре года назад, у меня новое имя, более короткое: Валтасар. 15 мая 2002 года я

перенес инсульт, результатом которого стала афазия. При афазии человек, вследствие нарушения некоторых мозговых структур, частично, а то и полностью теряет дар речи. Когда я снова обрел способность говорить и попытался вернуться к работе, пани

магистр Беата Миколайко, по профессии логопед, предложила мне в рамках курса

лечения написать новую книгу”.

“Прошу не искать тут эротических эпизодов моей биографии, потому что их нет. Я согласен, что такого рода близость между мужчиной и женщиной — самое важное

в жизни, но избегаю этой тематики из-за абсолютно интимного характера подобных

отношений, а также из-за существующей в нашей литературе несправедливости: в то время как мужчины во всеуслышание распространяются на эту тему, женщины в основном помалкивают, хотя у многих из них наверняка есть что сказать”.

“Может статься, я невольно исказил какие-то факты и рассказал о них не совсем так, как это происходило в действительности. В таком случае прошу читателей меня извинить”.

Не пересказывать “Гамлета”.Беседу вел Андрей Архангельский. — “Огонек”, 2008, № 24.

ГоворитСоломон Волков:“<...> в 30-е годы в СССР впервые была создана система распространения и пропаганды некоммерческой культуры. Массовые тиражи классики, доступные книги великих писателей — русских и зарубежных. Классика редко бывает коммерчески выгодной. В СССР под влиянием Горького классику стали внедрять сверху, обеспечив сравнительно высокий уровень образованности в обществе. Эта система просуществовала почти 60 лет — и когда она обрушилась, мы очень скоро с ужасом увидели, что вместе с наступлением свобод с огромной скоростью происходила дегуманизация населения. Нам казалось, что любовь к Пушкину или Толстому

будет передаваться по наследству, — оказалось, что это не так! Для этого необходимо постоянное усилие, пропаганда ценностей!”

“Если бы мы пользовались языком Платонова, многие проблемы истории осмысливались бы у нас гораздо более эффективно: мы смогли бы тогда выстроить более сложную и многоуровневую систему взглядов на революцию, войны, коллективизацию, террор... <...> Сегодня Платонова стоило бы буквально насаждать — как картошку при Екатерине. Он предложил универсальный язык, на котором мы могли бы сегодня говорить с миром на равных”.

Андрей Немзер.С нулями жить — не по-волчьи выть. О новом романе Дмитрия Быкова. — “Время новостей”, 2008, № 108, 20 июня.

“Незадолго до выхода „Списанных” в свет я столкнулся с его автором на какой-то тусовке; он посулил: „Мой новый роман вам понравится”. Если это не было просто светской шуткой, то Быков в целом ошибся. Роман мне не нравится. Но и метать в него молнии не могу. Потому как на зеркало неча пенять, коли рожа крива. Это я не об окружающей нас реальности (в ней, хочется верить, какие-то смыслы еще живут и рождаются), но о себе, каждодневно утрачивающем способность эти самые смыслы фиксировать, различать и понимать”.

Лиля Панн.Уроки ходьбы от Марины Цветаевой и Вернера Херцога. — “Стороны света”, 2008, № 9, май.

“И Цветаева, и Херцог, каждый в своей сфере, создали вершинные произведения модернизма, причем Херцог не поддался постмодернистским веяниям века, как бы они ни набирали силу. Кинокритики числят Херцога по ведомству культурной антропологии: человека он исследует между сильно заряженными полюсами природы и культуры. Именно в этом поле высокого и для нее напряжения выживала поэзия Цветаевой. Ничего сравнимого по радикальности эксперимента противостояния культуре в пользу природы, проведенного цветаевской „Поэмой Лестницы” (1926), в русской поэзии нет. Безумный и гениальный эксперимент. Опыты в поэтической антропологии, которые ставят фильмы Херцога, экстремальны не меньше, а иначе”.