См. также статью Рустама Рахматуллина “Имя Русь” в настоящем номере “Нового мира”.
Николай Недрин. Военные тоже плачут. — “ TextOnly ”, 2008, № 3 (27) .
ты веришь Федору Сваровскому?
а я не верю ни на йоту
ни в бога и ни в божьих тварей
зеленых, маленьких, глазастых.
я доверяю только русскому
автопилоту,
когда с моста свисает парень,
когда земное ему застит
Андрей Немзер. Не довольно! Сто девяносто лет назад родился Иван Тургенев. — “Время новостей”, 2008, № 206, 7 ноября .
“Герой „Довольно” — умирающий . Как и герой „Дневника лишнего человека”. Тургенев с предельной остротой ощущал конечность человеческой жизни. Эта конечность и делает всякого человека „лишним” (социальные обстоятельства ей только умело подыгрывают), и художнику (в частности, повествователю „Довольно”) не дано одолеть всевластие энтропии. Есть люди, которых спасает вера, — Тургенев их глубоко почитал (перечитайте хотя бы „Живые мощи”). Но заставить себя верить невозможно (это тоже к вопросу о „трагизме”, раздражавшем Толстого, — что ж, его и Шекспир из себя выводил). Тургенев спасался от страха небытия деланием, а делом его была литература”.
Вадим Нестеров. Человек с четырьмя “эн”. — “Газета.Ru”, 2008, 27 ноября .
“<...> рассказы [Николай] Носов начал писать незадолго до войны (первая публикация — 1938 год), но самые знаменитые, самые светлые и запоминающиеся писались в самые страшные годы. С сорок первого по сорок пятый”.
“Взять хотя бы не сильно-то и спрятанные аллюзии — то, что сегодня именуют постмодернизмом. В „Незнайке” и впрямь спрятана едва ли не вся русская классическая литература”.
“Описания столь точны и детальны, что поневоле закрадывается сомнение — как мог человек, проживший всю свою жизнь за непроницаемым тогда еще „железным занавесом”, нарисовать столь масштабное и безукоризненно исполненное полотно [„Незнайка на Луне”]? Тем более что выписан у него скорее не тогдашний капитализм, а капитализм сегодняшний. Откуда у него столь детальные знания о биржевой игре, брокерах, „дутых” акциях и финансовых пирамидах? <...> Чтобы хоть как-то объяснить это, появилась даже остроумная теория, переворачивающая все с ног на голову. Дескать, все дело в том, что новое общество у нас строили люди, которые все свои знания о капитализме получили из романа Носова. Вот они, на неосознанном уровне, и воспроизводили засевшие с детства в голове реалии. Потому, мол, это не Носов описал сегодняшнюю Россию, а Россию построили „по Носову””.
Открыть чердаки века. Беседу вела Екатерина Данилова. — “Огонек”, 2008, № 47, 17 — 23 ноября .
Говорит Владимир Маканин: “Я против мышления сценами, а не словом. Мышление сценами упрощает, выхолащивает прозу. Сценки-картинки хороши, как изюминки в булке, время от времени, а текст должен быть, конечно, сделан словом. <...> И современная проза должна уметь выдерживать конкуренцию с экраном. И это возможно.
У литературы помимо потока сцен (помимо романного мышления) есть великая изначальная вещь — слово”.
Олег Павлов. Комментарии к аду. — “Неволя”, 2008, № 17 .
О книге В. Зубчанинова “Повести о прожитом”. Среди прочего: “Но вопросы истории и веры оказались заглушены и теперь — только что выдворенные не из страны, а из литературы, где отказано им в осмыслении, точно бы в гражданстве. Эта участь постигла почти все лагерные книги, опубликованные в новейшее время, и даже великую — книгу Ирины Головкиной (Римской-Корсаковой) „Побежденные”, эпическое повествование о трагедии русского дворянства, подобное по силе своей разве что „Тихому Дону”. Головкина умерла никому неизвестной в 1989 году. Опубликованный через три года в „Нашем современнике” посмертно, роман ее похоронило всеобщее равнодушие и молчание. Литература светская и лагерная проза были чужды друг другу, начиная уже с „Одного дня Ивана Денисовича”. И в советское время, и в новейшее нет как нет у „литераторов” такой силы духа и мужества, чтобы воспринять эту правду”.
Григорий Ревзин. Между СССР и Западом. — “ПОЛИТ.РУ”, 2008, 12 ноября .
Читать дальше
